Когда сбор материала в книгу «Есть память, которой не будет забвенья» уже подходил к концу, ко мне подошла Елена Марковна Гвоздова, с просьбой написать об удивительном человеке, ветеране войны Семенце Степане Сергеевиче.
Она передала мне несколько страниц его воспоминаний. Начав читать, я не могла оторваться, так интересно, легко и живо было написано. Я подумала, как повезло тем, кто видел, слушал, общался с этим интересным человеком и самым лучшим и правильным будет дать слово ветерану.
Война застала Степана Сергеевича в Средней Азии, где он служил в пограничных войсках Красной Армии.
«Я навсегда запомнил день 21 июня 1941 года. Разница во времени Ашхабада с Москвой 2 часа. С самого утра по радио передавали марши и патриотические песни. Напряжение нарастало. В два часа дня по радио выступил Молотов и объявил, что началась война с гитлеровской Германией.. Мы все рвались на фронт, писали рапорта, но командование рассудило иначе. Я был направлен на учебу в Военно-политическое училище имени Ворошилова, которое дислоцировалось в Петродворце. Училище находилось в ведении командования войск НКВД.
2 июля 1941 года я был на месте. С этого момента вся моя дальнейшая жизнь была связана с Ленинградом. Но учиться не пришлось: враг рвался к Ленинграду. В начале августа из курсантов училища был сформирован батальон, который подчинялся командованию 20-й дивизии НКВД. В начале августа 1941 года мы выдвинулись в направлении Гатчины. Везли нас на машинах. Настроение было патриотическим: мы готовы были дать отпор врагу, намеревались стрелять без промаха.. По мере приближения к Елизаветино, разговоры стали стихать. Каждый вспоминал своих родных, любимых, родной дом. Прибыли на место. Смотрим, в полукилометре от нас стоят немецкие танки и пушки, а перед ними никого! «Прикажите, и мы атакуем немцев! Они нас не ждут! Мы вооружены винтовками, гранатами и бутылками с зажигательной смесью!». Командир ответил нам, что без приказа свыше не может повести нас в атаку, и приказал нам рыть окопы. Такое было время. Субординация была очень жесткой. Мы стали окапываться. А утром 15 августа 1941 года на наши позиции налетели немецкие самолеты и стали нас бомбить. Что тут началось! Мы кричали, грызли землю от бессилия и обиды, что не можем ничем ответить врагу. Первый бой – это кошмар! У меня до сих пор бегут мурашки по телу, когда я вспоминаю об этом. Только за один час первого боя мы потеряли убитыми и ранеными одну треть бойцов. Но это было только начало. После бомбежки на нас двинулись немецкие танки! Как было это страшно, не передать! В голове была только одна мысль: выжить! Про себя я буквально вопил: «Господи, оставь меня в живых!» Это совершенно непостижимое место! Вдруг загремел гром, началась сильнейшая гроза! Такой ливень хлынул на наши позиции, что окопы, а они были отрыты в полный рост, залило доверху буквально в одно мгновение! По приказу командира батальона мы отступили к лесу. А немецкие танки остановились перед нашими окопами, залитыми водой. Гроза закончилась так же неожиданно, как и началась. Это было чудо! У Елизаветина мы задержали немцев на целую неделю. Там мы захватили в плен немецкого генерала со штабными документами. Мы были представлены к наградам.
Это моя самая дорогая награда: орден Красной Звезды. Правда, я получил его позднее, только в 1943 году. Мало кому известно, что до 1943 года на Ленинградском фронте орденами и медалями никого не награждали. Это так распорядился главнокомандующий И. В. Сталин. Когда ему осенью 1941 представили на утверждение списки бойцов и командиров, отличившихся в боях за Ленинград, он сказал: «За то, что они (бойцы и командиры) опустили окружение горда, их надо наказать, а не награждать!» и вернул списки. И только после того, как мы стали теснить фрицев в 1943 году, начались награждения. После боев под Елизаветино и Гатчиной от 2 тысяч курсантов осталось в живых 50 человек.
Мы держали линию Елизаветино – Борницы.
Мне, как опытному и обстрелянному бойцу, поручили сформировать пулеметный взвод для выполнения особого задания.. Моей задачей было, как можно скорее научить бойцов владеть пулеметом системы «Максим». Во взводе должна была быть полная взаимозаменяемость: каждый мог вести пулеметный огонь. Обучение шло в спешном порядке. При необходимости мы должны были сразу вступить в бой. В то время я был курсантом военного училища, а мое воинское звание – зам. политрука. Это звание я имел до переименования звания политруков. После формирования и обучения взвода мы получили приказ : срочно явиться в распоряжение командира полка. Погрузились на машину, прибыли в штаб полка, оттуда нас направили в Торговый порт.. 4 октября 1941 года по команде мы погрузились на два катера, на каждом были установлены по два пулемета. Всего нас было 36 человек. В ночь с 4 на 5 октября 1941 года мы прибыли в районе завода «Пишмаш». Ныне это территория заводов «Ленинградский Электромеханический завод» и «Электронмаш». Наш десант был последним из пяти. Как только мы высадились на берег, немцы отступили и оставили дорогу до монастыря свободной. К этому времени немцы, захватив Петергоф, Володарку, Сосновую Поляну и Красное Село, почему-то остановились в Стрельне у монастыря. Мы без помех добрались до монастыря. Наш взвод занял участок напротив монастыря, справа и слева расположились пехотинцы. Наш рубеж был определен в створе Петергофское шоссе и проспект Буденного. Огневые точки мы оборудовали в окнах вторых этажей домов. Был определен сектор обстрела : Володарка, Сосновая Поляна, Стрельна, которые уже были захвачены фашистами. Нашей задачей было не пропустить врага, не дать ему прорваться в город Ленинград. Ведь от Стрельны до проходной Кировского завода было всего несколько километров. К этому времени немцы рвались к Урицку. Враг шел в атаку волна за волной, пулеметы работали безотказно. Был очень большой расход патронов, а пополнения не предвиделось. Поступил приказ: беречь патроны. Обстрел шел со стороны Володарки и Сосновой Поляны. Прямым попаданием снарядов были уничтожены два наших пулемета, дома загорелись. Нам пришлось отступить. Мы перебирались ползком: огонь был таким плотным, что невозможно было поднять голову. Своих убитых мы хоронили на кладбище за монастырем, раненых отправляли в город на катерах, но катеров было мало. К исходу дня мы потеряли 30 человек убитыми и ранеными. Связь с командиром батальона была прервана. Позднее выяснилось, что командир батальона был убит, погибли и другие командиры. Из командиров в живых остался только я, а вот моего взвода 6 человек. Патроны кончились.. Отступать было практически некому: весь батальон полег здесь. Через территорию монастыря мы отступили к самой кромке берега. Катеров не было. Прямо на нас шли немцы, полевая всё и вся автоматным огнем. Мы залегли в камышах. В этом месте берег очень болотистый, так мы буквально с головой погрузились в жижу, только бы нас не заметили! Раненые не стонали, все затаились. Немцы прошли мимо, ни одна пуля не задела нас. Весь берег был усеян бревнами, досками, проволокой. Мы связали из трех бревен плот, погрузили на него раненых и вплавь начали отходить от берега. Глубина в этих местах небольшая, шли долго, потом начали отталкиваться шестами. Мы плыли в сторону морской косы, мешал встречный ветер, волны захлестывали плот. … Было очень холодно, мы были все мокрые. Наконец, подошел катер, мы закрепили концы и стали перегружаться. Немцы открыли по нам ураганный огонь. Подошедший катер выставил дымовую завесу. Видимо, среди дымовых шашек были шашки с отравляющими веществами, так как мы начали задыхаться. Так, почти задохнувшись, промокшие до нитки, голодные, мы прибыли в порт. Всего вернулось 17 человек. Нас встретил начальник штаба дивизии полковник Денисов. Я доложил по форме. От взвода нас осталось 4 человека, нам дали пополнение и направили на Невскую Дубровку. Война продолжалась…
Сейчас, многие считают, что десанты, высаженные на побережье Финского залива в районе Петродворца, Стрельны и нынешней улицы Партизана Германа были напрасны. Потери были страшными: тысяча моряков погибли, в Петродворце, о судьбе двух десантов в Стрельне неизвестно ничего, но эти люди ценой своей жизни задержали врага, не дали ему ворваться в город со стороны Кировского завода. Со стороны Кировского завода шла колонна наших танков для поддержки десанта , но она была полностью уничтожена немцами. Но жертвы не были напрасными: была дана возможность сконцентрировать силы для отпора врагу, укрепить оборону города!
В Стрельне открывали закладной камень памятника участникам десанта!
А война для меня продолжалась уже на Невской дубровке. Была уже глубокая осень. Мы переправляли через Неву на пятачок оружие, боеприпасы, питание, а обратно забирали убитый и раненых. Для этого использовались лодки. И вот, однажды, когда мы возвращались к своим, около лодки разорвался артиллерийский снаряд! Лодку перевернуло, погибло пятеро бойцов, а я вынырнул. Отправляясь на переправу, я никогда, не смотря на холод не застёгивал шинель, да и сапоги у меня всегда болтались на ногах. За это нередко посмеивались надо мной, но такая предусмотрительность спасла мне жизнь!
Вода была ледяная. Каким чудом я добрался до берега не знаю. Меня завернули в палатку и отправили в госпиталь. При выписке врач мне сказал: «Знаешь, солдат, ты родился не только в рубашке, но и во всей одежде!» Такое купание, а ты даже воспаление лёгких не подхватил!» Я вернулся на Невскую Дубровку, здесь я получил медаль «За оборону Ленинграда». Потом меня направили в родную 20-ю дивизию НКВД на Карельский перешеек. Мне было поручено организовать транспорт для эвакуации жителей города через Ладогу. Вывезли мы около трёх тысяч человек.
О том, что война закончилась, я узнал 9 мая 1945 года. Я вернулся из командировки…вышел я на Балтийском вокзале форма пыльная, грязная, а на встречу со слезами бегут ко мне люди целуют и обнимают, кричат, что война закончилась…»
Семенец Степан Сергеевич был награждён Орденом Великой Отечественной войны 1-ой степени и другими орденами и медалями
Своё первое воинское звание старшего сержанта он получил в 1943 году, в нём он пробыл до конца войны.
У Степана Сергеевича была самая большая мечта - написать книгу «История столетия».
Пусть же наша книга «Есть память, которой не будет забвенья» с его воспоминаниями, будет исполнившейся частичкой этой мечты; знаком уважения и памяти всех героев, защитивших нашу Родину, наш родной Ленинград!
