Образовательный портал

Апокалиптические мотивы в эпопее
Ивана Шмелева «Солнце мертвых»

Фунтусова Светлана Валентиновна

 И.С. Шмелев закончил писать свою эпопею «Солнце мертвых» , повествующую о страшных событиях 1920-1921 годов в Крыму, во время своей поездки в Грасс. Он читал ее небольшому кругу слушателей , которые собрались на квартире у Буниных в течение двух-трех вечеров, и она потрясла всех. По воспоминаниям Ивана Сергеевича Шмелева, Бунин не мог сдержать своих чувств, и после окончания чтения воскликнул: «Это… будет переведено на все языки!»(15) «Солнце мертвых» действительно впоследствии было переведено на тринадцать языков.

Т. Манн с восторгом писал, что эпопея: «кошмарный, но окунутый в поэтический блеск документ( «Возрождение». 1926. 12 августа. )(44).

Иван Лукаш читал «Солнце мертвых», «задыхаясь» — «точно из глубины поднялась сдавленная волна, затопила, обрушилась, не давая передохнуть, набрать воздуха, выбраться прочь», утверждал: эта книга «хлынула, как откровение, на всю Европу»(27)

Сельма Лагерлеф писала Шмелеву о том, что долго не могла оправиться о потрясения, которое испытала после прочтения эпопеи. (Кутырина)

Впервые «Солнце мертвых» увидело свет в издававшемся Цетлиными журнале «Окно» (1923. №2; 1924. №3), на страницах которого публиковали свои произведения выдающиеся представители «русской литературы в изгнании» - Цветаева, Бунин, Куприн, Ремизов, Гиппиус, Бальмонт , Мережковский, Зайцев. Отдельной книгой «Солнце мертвых» вышло в 1926 году, второе издание увидело свет— в 1949-м.

«Страшней этой книги — есть ли в русской литературе? Тут целый погибающий мир вобран, и вместе со страданием животных, птиц. В полноте ощущаешь масштабы революции, как она отразилась и в делах, и в душах.» - писал о «Солнце мертвых « Солженицын.( 49 )

В «Солнце мертвых» Иван Шмелев описал то, что происходило в его собственной жизни с ним, с его женой, с его сыном, с его соотечественниками. Описываемые им драматические события происходили с 20 августа 1921-го по февраль-март 1922 года. Место, где разворачивается действие — Профессорский уголок под Алуштой. Однако, «Солнце мертвых», все-таки не автобиографическая хроника, а его герои — образы, хоть и в большинстве своем, имеющие реальных прототипов, но, все-таки, являющиеся плодом художественной работы писателя, воплощением его попыток осмыслить судьбу каждого.

Вот как сам автор писал другу, русскому философу Ивану Ильину о «Солнце мертвых» - книга для меня жуткая, я в нее не заглядываю, не знаю, как смог ее одолеть, корректуру читать было мукой — все равно что смотреть в незасыпанную могилу.... Господи, да сколько же мук-то неизбывных в мире! И не верится, как еще живешь, как еще свистят и попрыгивают люди! Выть надо, как собаки на месяц. Нет, не воют, а — всеобщий канкан! Да ведь не только у „именинников“, у Европы победоносной, чуть ли не 10 миллионов утратившей на войне (а у каждого трупа хоть по 5 родственников), а и у нас, там и здесь! Канкан! Как послышишь — да что тут „провалы“ Достоевского! Не снилось и Ф<едору> М<ихайлови>чу! Он лишь зарисовочки и „кроки“ дал. Глубже — или — п́лоще?— натура человека? <…>» — спрашивал Шмелев Ильина и продолжал: «Я положил на сердце слова Ваши о „С<олнце> М<ертвых>“. Нет, не приемлю, недостоин. Мука моя писала… Может быть и не надо было, но не мог я, с этим и сюда ехал» (59)

Назовем несколько прототипов. Профессор, от голода вынужденный подбирать с пола татарской пекарни крошки хлеба - автор «Словаря ломоносовского языка» — известный филолог И.М.Белоусов (1850–1921), о судьбе которого пытался хлопотать Иван Шмелев. Доктор Михайла Иванович — это врач по фамилии Коноплев, дачу которого заняли под морской наблюдательный пункт, несмотря на то, что в Алуште были пустующие дачи.

. Вспоминая в 1942 году свой отъезд из России, Шмелев писал о том, что он и Ольга Александровна «были словно неживые — им светило солнце мертвых».) В письме сыну 9 августа 1917 года он писал о своей тоске: «Ведь пять лет не вижу тебя… Я не хожу на улицу — мне тяжело. Как в горе, в тоске человеку, так и мне. Но от себя не уйдешь. Мне даже неприятно смотреть на солнце. Скорее бы оно садилось — одним днем меньше».(Солнцева Н. Иван Шмелев. Жизнь и творчество. Жизнеописание.Москва, 2007.)

В своем письме к Треневу, 23 марта 1923 года Шмелев говорит: «Сейчас пишу „Солнце мертвых“, неожид<анная> тема…»Но возможно, что сама мысль написать книгу о голоде зародилась уже в Крыму; ведь есть в его ноябрьском 1921 года письме к Вересаеву строки: «О, как бы я мог написать теперь! Что „Голод“ Гамсуна! Это мелко и жидко».(

Роман Кнута Гамсуна «Голод» (1890), как и «Солнце мертвых», автобиографичен.. Но Шмелев называет свое «Солнце мертвых» эпопеей, а не автобиографий : он описывает не столько трагизм собственного существования, сколько катастрофу «расчеловечивания» человека.

Во время крымской бойни, устроенной большевиками, расстрелян ими его единственный сын, прошедший фронты Первой мировой белый офицер, сдавшийся по распоряжению большевиков в обмен на обещанную ими жизнь. Но читатель не найдет в тексте не то, что упоминания о погибшем единственном сыне Шмелева, но даже намека на личную драму. «Этот страшный акт творческий. Только один я знал. Да Оля знала. И я - ты видишь - все - личное - обошел, укрыл,сколько мог, нашу боль неизлечимую. Там о Сережечке - только где-то - в молчании - в тО-нах!» - писал он Бредиус -Субботиной.(58) Т. 1. С. 450)

Эпопея «Солнце мертвых» документальна по сути своей. «Солнце мертвых» потрясает воображение читающего роковой безысходностью, библейскими масштабами уничтожения всего живого.

В 1927 году в своем обращении к швейцарскому адвокату Теодору Оберу, защищавшему на Лозаннском процессе убийцу Воровского Морица Конради , Иван Шмелев пишет, в частности: «По словам доктора, заключенного с моим сыном в Феодосии в подвале Чеки и потом выпущенного, служившего у большевиков и бежавшего от них за границу, за время террора за два-три месяца – конец 1920 и начало 1921 года в городах Крыма: Севастополе, Евпатории, Ялте, Феодосии, Алупке, Алуште, Судаке, Старом Крыму и проч. местах, было убито без суда и следствия, до ста двадцати тысяч человек – мужчин и женщин, от стариков до детей. Сведения эти собраны были по материалам бывших союзов врачей Крыма. По его словам официальные данные указывают цифру в 56 тысяч. По Феодосии официальные данные дают 7–8 тысяч расстрелянных, по данным врачей – свыше 13 тысяч....

.Как мне приходилось слышать не раз от официальных лиц, было получено приказание из Москвы — «помести Крым железной метлой». И вот — старались уже для «статистики». Так цинично хвалились исполнители — «Надо дать красивую статистику». И дали.

Свидетельствую: я видел и испытал все ужасы, выжив в Крыму с ноября 1920 по февраль 1922 года. Если бы случайное чудо и властная международная комиссия могла получить право произвести следствие на местах, она собрала бы такой материал, который с избытком поглотил бы все преступления и все ужасы избиений, когда либо бывших на земле. Я не мог добиться у советской власти суда над убийцами, потому-то советская власть — те же убийцы. И вот я считаю долгом совести явиться свидетелем хотя бы ничтожной части великого избиения России, перед судом свободных граждан Швейцарии. Клянусь, что в моих словах — все истина.»(«Защитнику русского офицера Конради — г-ну Оберу, как материал для дела»

(Возрождение. 1927. 22 дек. № 933. ).

Бредиус-Субботиной И.С.Шмелев писал 6 ноября 1941 года: «Тогда вечерами громыхали грузовики — полные трупов, и на ямах мостовой — эти трупы подскакивали, вздымались плечи, головы, руки…— и падали. Тоже — и ребят — грудами, как мерзлых поросят — возили». (58) -Т. 1. С. 93.)

Голод был одним из двух «наказаний Господних» (следуя терминологии Ветхого завета), обрушившихся на Крым в 1921 году.

Вторым наказанием были массовые расправы большевиков с неугодными. Подвалы особняков, церквей полуострова были превращены в тюрьмы, и Шмелев писал о них : «В зимнее дождливое утро, когда солнце завалили тучи, в подвалах Крыма свалены были десятки тысяч человеческих жизней и дожидались своего убийства».(СМ)

Аделаида Герцык (о ней уже упоминалось выше), в своем творчестве также упоминает о подвальных смертниках. Живя в Крыму в то страшное время она три недели в январе 1921 года проведет в тюрьме, создав там стихотворный цикл «Подвальные», а после освобождения напишет «Подвальные очерки».

Ее сестра, Аделаида Герцык, в своих дневниковых записях 1921 года пишет о «призрачной» жизни в Феодосии — между тюрьмой и церковью: «Это Военная улица, по которой десятки раз в день ходила, ловя знак, взгляд, улыбку в подвальное оконце и тут же вглядываясь тревожно в этих скоморохов в коже и звездах…»(15)

Как и Иван Шмелев, в крымских событиях сестры Герцык видели признаки конца, апокалипсиса, начавшегося суда над человечеством. Вот что писала о событиях тех дней М. Н. Квашнина-Самарина, дочь генерала Н.П. Квашнина-Самарина: «Особому карательному отряду были даны полномочия арестовывать, расстреливать и «арестованных они помещали в винном подвале дачи Капнист-Паскевич…»«увели его в подвал», «я пришла в подвал», «меня вызвали из подвала», «втолкнули меня обратно в подвал».

В ее же воспоминаниях описываются случаи людоедства в Крыму: «Как-то раз ко мне подошла маленькая девочка — дочка санитарки — и сказала с восторгом: „Сестрица, какую вкусную человечину я ела!“»(27)

При этом, существовал и другой Крым — сытый, словно чудовищная живая аналогия с «Пиром во время чумы» Александра Сергеевича Пушкина. Вот что мы читаем, к примеру, у Тренева — очевидца тих событий: «в августе 1921года мы шли по Ялте и вдруг услышали томный, полный неги, мотив, что само по себе казалось диким совокуплением смерти с чумой; над угловым входом одного из домов была вывеска «Студия ритмического танца — дунканизм»; заглянув в окно, мы увидели страстно раскачивающиеся тела, полные плечи, серьги в ушах, «ангельские» прически и жующие рты; увидели два стола: «…на одном — колбаса (не зеленая), сыр, яйца… На другом: груды хлеба пшеничного — глаз режет белизна!— молоко в бутылках, стаканы, сливочное масло глыбой, варенье. Два жида-юноши у входа, с… винтовками! Те пары потанцуют, прижимаясь этими местами — к столу, запихивают до растопыренных ушей все и — все напев истомный, напев Востока. Музыканты во фраках-рвани — тоже жуют… все жует-поет, телом пухлым — льнет друг к другу — прилипает — и все плывет — покачивается — в ритме — танце — в „дунканизме“. А кругом, под окнами — издыхают».»(Там же).

Шмелев предельно жесток. Жесток даже в намеренной нечувствительности описания страдания, что отвечает самому жанру эпопеи, что выдает его эпическое видение произошедших событий.

Конечно, можно списать эту рефлексию И.С. Шмелева на «окамененное нечувствие», своего рода психологическую защиту, которая возникла у писателя после пережитого в Крыму. В пользу этой версии говорят воспоминания некоорых писателей, которым «посчастливилось» оказать в Крыму в это страшное время.

Так например, Евгения Герцык, также пережившая крымскую трагедию, в ночь судакских расстрелов записала в дневнике 1 марта 1921 года: «Страшная ночь 18 января, когда я тупо, механически кончала все дела дневные <…>»; 15 апреля 1921 года — о своей реакции на репрессии: «И какая я лежу опустошенная, обессмысленная и разбитая, когда уводили Б<обу>, и после этой ночи страшной, ночи смертей, и после лица его на вокзале. Отчего было это чувство, когда стояла, провожая каторжников, что это уже было, точь-в-точь так же?». (61 )

Опустошенность, эмоциональное нечуствие - как итог творящегося ежедневного кошмара, мы находим и в «Окаянных днях» (1918–1919) Ивана Бунина.

В своем стихотворении «Изгнанники», написанном в Туапсе в 1920 году году Ирина Кнорринг, поэтесса, бежавшая из Крыма и оказавшаяся в африканском лагере русских беженцев, писала: «В нас нет стремленья, в нас нет желанья, / Мы только тени, в нас жизни нет <…> / У нас нет жизни — она увяла, у нас нет мысли в немых сердцах. / Душа стремиться и жить устала — / Мы только призрак, мы только прах!»(62)

А.Амфитеатров писал «…никакого сопротивления торжествующему большевизму нет и уже быть не может, хотя бы в самой тайной и пассивной форме, ибо население под двойным бичом рабства и голода ОСКОТИНЕЛО».(15).

Однако «нечувствительность» Шмелева — мнимая. Выдают эту мнимость ремарки, как всхлипывание, время от времени вдруг прорывающееся в голосе рассказчика: «Не надо думать!... (С.М.с.3) ...Надо начинать день, увертываться от мыслей. Надо так завертеться в пустяках дня, чтобы бездумно сказать себе: еще один день убит!» (там же с.4) ... Смотрю я, думаю, вспоминаю… хочу осмыслить… Сон кошмарный? В плен к дикарям попался?.. Они все могут! Не могу осмыслить.( там же с 17) или «Грецкий орех, красавец… Он входит в силу. Впервые зачавший, он подарил нам в прошлом году три орешка - поровну всем… Спасибо за ласку, милый. Нас теперь только двое (Там же с.6 ) - Это прорывается у автора упоминание о страшном горе, его постигшем — гибели единственного сына-офицера в большевистских подвалах в тот страшный голодный год…»

Юлий Айхенвальд писал 8 июля 1923 года в эмигрантском издании «Руль», что «Солнце мертвых» - трагедия — «космогоническая», большевики — «помощники более общего зла», и описан Шмелевом «апокалипсис русской истории» . А писатель Лоллий Львов в журнале «Возрождение.» от 28 октября 1926 года, отмечал, что эпопея раскрывает перед читателем: «….трагический мир подлинно библейских ужасов».

Шмелев сам в письме к Айхенвальду отмечал, что в Крыму его охватил почти мистический ужас, и он уверился, что дело не только в политике, что он со священным трепетом наблюдал «борьбу творящего и разрушающего начала» (37)

«Солнце мертвых» —одновременно — и свидетельство глубочайшего духовного кризиса Шмелева, породившего проходящее через всю эпопею чувство богооставленности, так, Вересаеву в 1921 году Шмелев пишет, что все прежде написанное — «глупо и ничтожно», что прежняя жизнь — «балаганная музычонка», «Бога у меня нет: синее небо пусто»( 15), и — свидетельство внутреннего перерождения. Сам факт написания «Солнца мертвых» стал переломным в судьбе писателя. Он писал это произведение и утверждался в мысли о силе человека и помощи Бога.

Впечатления «конца времени», свидетелем которого он стал, вероятно, натолкнули Шмелева на мысль о фатальности, апокалиптичности происходящих вокруг событий и подсказали ему идею наиболее удачного, в художественном отношении, воплощения замысла — написать, своего рода, современный апокалипсис, воспользовавшись литературными приемами, характерными для этого древнего литературного жанра.

Апокалиптика (от греч. ἀποκαλύπτω – ‘открывать’, ‘обнаруживать’, ‘разоблачать’; ἀποκάλιψις ‘открытие’, ‘откровение’) – жанр древней и средневековой литературы, который описывает полученные сверхьестественным образом провидцем или визионером (видения (визионы) или слухи (аудиции)) откровения о грядущих грозных событиях, влекущих за собой конец человеческой истории - так называемый эсхатон.

Для апокалиптики характерно использование символического языка образов, за которыми нередко стоят конкретные исторические события и лица.. Апокалиптическая историософия трактует историю как неизбежное регрессивное развитие, в конце концов приводящее к мировому катаклизму, после чего наступит новая эра. Поскольку именно эсхатологическое содержание откровения часто рассматривается в качестве основного признака этого жанра, в современной литературе термин «апокалиптика» часто синонимичен понятию эсхатология.

По словам Юрия Михайловича Лотмана, текст имеет свойство, которое Гераклит определил как "самовозрастающий логос" - он не только передает вложенную в него извне информацию, но и трансформирует сообщения и вырабатывает новые.
Текст можно сравнить с копилкой, в которую каждое поколение читателей привносит что-то от своего исторического и жизненного опыта.

Литературное произведение, являясь текстом, обнаруживает способность к непрерывному пополнению, а с другой - к актуализации одних аспектов вложенной в него информации и временному или полному забыванию других.
Проявляя интеллектуальные свойства, высокоорганизованный текст перестает быть лишь посредником в акте коммуникации.. Он становится равноправным собеседником, обладающим высокой степенью автономности. Как для автора (адресанта), так и для читателя (адресата), он может выступать как самостоятельное интеллектуальное образование, играющее активную и независимую роль в диалоге. В этом отношении метафора "беседовать с книгой" оказывается исполненной глубокого смысла

Для древних, традиционных, отличающихся высокой степенью каноничности текстов характерно их особенное влияние на читателя, которое «актуализирует определенные стороны личности самого адресата». В ходе такого общения читающего с самим собою, текст выступает в роли медиатора, помогающего перестройке личности читателя, изменению ее самоориентации и степени ее связи с метакультурными конструкциями.» (28) .

Таким образом, апелляция автора к древним литературным жанрам и созданным на их базе литературным произведениям может справедливо считаться литературным приемом, помогающим создать текст, обладающий свойствами «универсального» послания из своего времени во время читающего.

Именно эту цель ставит перед собой Иван Шмелев, когда придает своей эпопее апокалиптический дискурс, используя для этого жанровые особенности и выразительные средства , характерные для апокалиптической литературы. А именно:

- ведет повествование в эпопее от лица рассказчика, который оказывается очевидцем происходящих событий и, одновременно - «визионером», которому дано испытывать некие сверхъестественные состояния, где ему открываются судьбы как погибших, так и живущих рядом с ним людей, и Божий промысел о них и о мире; фигура рассказчика сродни фигуре летописца, поскольку мы ничего не знаем о его судьбе, и на протяжении повествования никаких подробностей из биографии рассказчика или изменений в его судьбе не происходит;

- раскрывает в эпопее большинство тем, свойственных для литературы апокалиптического жанра: - темы безнадежности, темы катастроф, голода, засухи, смертей, темы наказаний , темы видений будущего, темы посещения свыше, темы всевластия Бога, темы воздаяния за грехи; темы надежды;

- использует образный, полный символов, метафор, аллегорий, многочисленных отсылок к пророческой и учительной литературе Ветхого Завета язык, поэтику которого можно охарактеризовать, как чрезвычайно музыкальную, как бы «поющую», что отсылает читателей к литургической, богослужебной поэтике апокалиптической литературы;

- финал эпопеи - неожиданный для читателя, но — согласуемый с апокалиптической традицией — наступлением весны — как символа Воскресения Бога в душах людей.

Эпопея, как настоящий апокалипсис, несет читателям пророческое слово Бога, дающее нравственную оценку происходящего и позволяющее читателю сделать однозначный вывод о трактовке происходящих событий, а также - произвести некоторую «переоценку ценностей», переосмысление собственной жизни;

Таким образом, можно сделать вывод, что Иван Шмелев - осознанно и намеренно - используя приемы, тематику, символическую образную систему древнего литературного жанра - апокалиптики - пытался создать, своего рода, «апокалипсис ХХ века».

Список литературы

1.Аверинцев С.С. Литература и культура в контексте христианства. Ульяновск, 1996.

2.Аверинцев С.С История Церкви в ХХ веке . Послесловие. // Христианство. Т. 3. М., 1995

3.Аксенов И.(«Печать и революция»- журнал марксистской критики искусств), 1923. №3) // Вне жизни и вне времени(русская зарубежная художественная литература)

4.Бескова И.А. Индивидуальная реальность и дискурс самопредъявления человека // Образы сознания и паттерны самоорганизации//Визуальный образ (Междисциплинарные исследования) /Рос. акад. наук, Ин-т философии; Отв. ред. И.А. Герасимова. – М.: ИФРАН, 2008. – С. 168.

5. Бугакова Н.Б.Особенности авторского восприятия ключевых образов в эпопее И. С. Шмелева «Солнце мертвых»Воронеж, 2014. https://cyberleninka.ru

6.Воронский А. // Вне жизни и вне времени(русская зарубежная художественная литература) - «Прожектор». 1925. №13, С20-24)

7.Герасимова И.А. Визуальный образ (Междисциплинарные исследования) / Рос. акад. наук, Ин-т философии; Отв. ред. И.А. Герасимова. – М.: ИФРАН, 2008. – С. 10. -52

8. Голованева М. А. Проблема автора в творчестве И.С. Шмелева10.01.01 - русская литература. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Волгоград - 2002

9. Дззыга Я.О. Творчество И.С. Шмелева в контексте традиций русской литературы: Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10. 01. 01 /Московский Государственный Областной университет, 2013г.

10. Дзыга Я. О. Образ солнца в творчестве И. С. Шмелева и К. Д. Бальмонта // Ученые записки Казанского университета. — 2011. — Т. 153. — Кн. 2. — С. 86–96.

11. Дунаев М М. Своеобразие Реализма И.С.Шмелева (творчество 1894 - 1918 годов). Л., 1979.

12. Дунаев М,М. Православие и русская литература. В 6-ти частях. М. 1999, 4. 5, С.565.

13. Есаулов И.А. Поэтика литературы русского зарубежья (Шмелев и Набоков: два типа завершения традиция) // Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе. Петрозаводск, 1995.

14. Захарова В.Т. Поэтика прозы И.С. Шмелева. Монография. Нижний Новгород, Минский университет, 2015. 106 с.

15.Иван Шмелев: Отражения в зеркале писем / Публ. О.Н.Шотовой, В.П.Полыковской // Наше наследие. 2001. С. 59–60, 125–126 )

16. Ирмшер Й., Йоне Р. Словарь Античности. Перевод с нем. – М.: Эллис Лак; С48 Прогресс, 1993. – С. 40.

18. И. Ильин/ О тьме и просветлении. /Книга художественной критики: Бунин, емизов, Шмелев, Зайцев. - Париж, 1966.

19. Ильин И.А. Созерцающий поэт// Иван Ильин. Огни жизни.М.:Русская книга – ХХI век», 2007. С.231-232.

20. Карташев А.В. Религиозный путь И.С. Шмелева.// Памяти Ивана Сергеевича Шмелева. Munchen, 1956. С. 65-77

21. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 4-е, стереотипное. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – С. 23.

22.Келдыш В.А. Русская литература конца 19 - начала 20в. М., 1975.

23. Князева Е.Н. Образы сознания и паттерны самоорганизации // Визуальный образ (Междисциплинарные исследования) [Текст]/Рос. акад. наук, Ин-т философии; Отв. ред. И.А. Герасимова. – М.: ИФРАН, 2008. – С. 66.

25.Кузьминых Е.О. Пространственная символика в эпопее И. С. Шмелева «Солнце мертвых»/2014. https://cyberleninka.ru

26. Куприн А. Воспоминания о Шмелеве.// Цитируется по кн.: Шмелев И.О. Лето Господне, М, 1996. С. 528.

27. Кутырина Ю.А. Иван Сергеевич Шмелев, Париж, 1960

28. Лотман Ю.М/ Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин, 1992 с 35—37.

29. Любомудров A.M. Православное монашество в творчестве и судьбе И.С.

30.Любомудров А.М. Духовный реализм в литературе русского зарубежья: Б.К.

31. Макаров Д. В. Христианские понятия и их художественное воплощение в творчестве И. С. Шмелева:Автореф. дис. д-ра филол. Наук: 10. 01. 01 /2001

32. Мельник В.И. Русская литература в контексте христианства Н Вестник УлГТУ. 1997. С. 147

1. 33. Мелиоранский, Б. Христианство // Энциклопедический словарь / изд.: Ф. А. Брокгауз, И. А. Эфрон. — Санкт Петербург, 1903. — Т. 37, кн. 74. — С. 635—679.

34. Михайлов О.Н. Страницы русского реализма. М., 1982

35.Мосалева Г.В. Храмово-литургические сюжеты и символы в творчестве И.С.Шмелева, автореф. Дис. Канд. фил. наук по ВАК РФ 10.01.01, Москва, 2008.

36. Ньютон И. Замечания на Книгу Пророка Даниила и Апокалипсис Св. Иоанна. В двух частях – М.:2011. Шмелева /2017. https://cyberleninka.ru Шмелева.//

37. Осьминина Е.А Солнце мертвых: реальность, миф, символ // Культурное наследие российской эмиграции, 1917-1940 гг Христианство и русская литература. СПб., 1994.

38.ОсьмининаЕ. Художник обездоленных //ШмелевИ.С.Собр. соч.: В 5т. Т. 1. С. 11)

39. «Памяти Ивана Сергеевича Шмелева» п./ред. Вл. А. Маевского, Мюнхен, 1956

40. Параскева Е. В. Система повествовательных мотивов в художественной прозе И.С. Шмелёва автореф. Дис. Канд. фил. наук по ВАК РФ 10.01.01, Екатеринбург, 2008.

41. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. – С. 201..

42. Райкен Л., Уилхойт Д., Лонгман Т. Словарь библейских образов.2005

43. Савин Г. «Апокалипсисы и апокалиптические речения», М. , 2018.

44. Струве. Г.В. Русская литература в изгнании.- Опыт исторического обзора зарубежной литературы,М, 1988.

45.Серафим, архиепископ Чикагский и Детройтский. Бытописатель русского благочестия (к десятилетию со дня кончины И.С. Шмелева). 1960.

46.Сохряков Ю. И. И. А Ильин - религиозный мыслитель и литературный критик.М., 2004. - С. 30.

47. Словарь библейских образов. - СПб., 2005. С. 1031–1032.

48. Спиридонова Л. Художественный мир И. С. Шмелёва. - М. : ИМЛИ РАН, 2014. - 240 с.

49. Солженицын А.И.: Иван Шмелев и его «Солнце мертвых» //»Новый мир», №7, 1998, С.: 184-194.

50. Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х годов. М., 1991.

51.Соловьев В.С. Общий смысл искусства.//В. Соловьев. Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.: Книга, 1990. С.134.

52. Традиции в контексте русской культуры. Череповец, 1995

53. Ухина Е.А. Жанровая специфика прозы И.С. Шмелева: автореферат диссертации по филологии -на соискание ученой степени кандидата филологических наук, Санкт-Петербург, 2011

54. Федотов О. И. Черное солнце Ивана Шмелева/2013. https://cyberleninka.ru

55.Христианство и русская литература. Сборник статей и материалов в 7 томах. -1994-2012: Спб: "Наука"

56. Черников А. П. Творчество И.С.Шмелева (1895 -1917). Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. М, 1974.

57. Черников А.П. Проза И.С. Шмелева: Концепция мира и человека. Калуга,1995. 344 с.

58. И. С. Шмелев и О. А. Бредиус-Субботина: Роман в письмах: В 3 т. М.: "Российская политическая энциклопедия" (РОССПЭН), 2003

59. Иван Шмелев. Иван Ильин. Переписка двух Иванов 3х т. М.2000 г. Т. 1 (1927–1934),т.(1935–1946),Т. 3.(1947–1950), М., 2000.

60. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона в 86 т. (82 т. и 4 доп.).—СПб., 1890—1907

61.Эрцык А. Воспоминания. М., 1996. С. 252.

62.Кнорринг И. Очертания смутного Крыма… // Крымский альбом. 2003. С. 122.

64.Ианнуарий Архимандрит: "И увидел я новое небо и новую землю…". Апокалипсис. Богословско-экзегетический комментарий.-Издательство ББИ, 2019 г

1. 65. Иван Шмелев. Солнце мертвых. https://mir-knig.com/read_246639-15.

   66. Библия -Синодальный перевод https://bible.by/syn/41/13/

   67. Шарль Бодлер. Падаль.https://rustih.ru/sharl-bodler-padal

You have no rights to post comments