К вопросу об интертекстуальности
в литературно-критическом эссе
Дмитриева Наталья Витальевна
…books written in all languages by men and women
of all tempers, races, and ages jostle each other on the shelf.
Virginia Woolf
Вопросу интертекстуальности посвящены многочисленные научные труды, мы же придерживаемся ракурса его видения, предложенного де Бограндом и Дресслером, который предполагает интертекстуальность как соотнесенность текста с другими текстами или отдельного текста с типом текста. (Щирова, 1987) Согласно словарной дефиниции, «интертекстуальность» – это текстовая категория, отражающая соотнесенность одного текста с другими, диалогическое взаимодействие текстов в процессе их функционирования, обеспечивающее приращение смысла произведения. (Стилистический энциклопедический словарь, 2003) Интертекстуальность, как отмечает И.В. Арнольд, «создает двойственность знака: он одновременно принадлежит и данному, и другому тексту, и разным "возможным мирам"». (Арнольд, 1999:114) Сведение интертекстуальности к текстовым вербальным включениям (цитатам, аллюзиям, реминисценциям) оправдывается прикладным значением исследования и традиционно трактуется как ее узкое понимание (Щирова, 1987: 81). Таким образом, аллюзия является тем средством, которое помогает созданию в тексте разнообразных интертекстуальных связей. Она как след «чужого голоса», внесенный в новый текст из предшествующего. Ее можно определить как средство для создания «паутины» текстов на основе текстовых включений в виде скрытых или явных аллюзий. Хотя, необходимо отметить, что важным условием ее интерпретации является «интертекстуальное сознание» как автора, так и читателя. «Каждый текст есть интертекст», писал Барт, и аллюзии обеспечивают это онтологическое свойство текста, который находится в разнообразных смысловых перекличках с иными текстами. (Щирова, 1987: 82).of all tempers, races, and ages jostle each other on the shelf.
Virginia Woolf
Человек живет в мире текстов. Тексты эти разнообразны по содержанию, по жанрам, тематическим сферам, объему, необходимости многократного обращения к ним или разового их использования, а также по большому числу иных своих характеристик. И даже употребив ограничительное прилагательное «прецедентные», невозможно очертить достаточно определенно тот круг текстов, на которые ссылаются и которые интерпретируются. (Караулов, 1987: 216).
Таким образом, можно сказать, что изучение аллюзии как средства актуализации прецедентного текста, которая помогает создать новую интерпретацию претекста, представляет особый интерес для изучения.
Эссе – оригинальная и сложная форма художественной публицистики, сейчас она привлекает всё больше и больше внимания читателей. Произведения, выбранные для темы эссе, должны заставлять думать, в них заложено множество смыслов, поэтому люди разных поколений и разных сфер общественной жизни понимают такие тексты по-разному, извлекая из них всё новые и новые мысли и суждения. (Эпштейн, 1988) В эссе информация логическая и образная находятся в близком количественном соотношении. Два вида информации «горстями» рассыпаны по всему тексту, что и определяет его структуру. Тема эссе всегда конкретна, хотя некоторые исследования говорят о том, что она имеет частный характер. При этом, заголовок эссе не находится в прямой зависимости от темы – кроме отражения содержания работы он может являться отправной точкой в размышлениях автора.
Важно отметить, что эссеист не стремится к научному изложению сущности описываемого им понятия или явления, он лишь поверхностно касается самого содержания понятия; его главная задача – показать свое отношение к описываемому явлению, осветить отдельные, наиболее существенные с его точки зрения признаки явления, выразить авторскую позицию. Нельзя не привести слова Монтеня о том, что эссе – не способ сочинительства, это стиль жизни, отношения к жизни, когда главное в ней составляет это восхитительное, опасное, безрассудное чувство абсолютной свободы. (Монтень, 2015)
Следует помнить и о том, что автор имеет дело с конкретным предметом, конкретной темой, феноменом природы, объектом речи, который описывает и переживает, но это не предполагает исчерпывающей трактовки темы. Эссеист не претендует на роль ученого, не стремится к выработке понятия. Эссеист, по словам М. Эпштейна, выступает не как специалист, а как человек, пробующий себя во всем. «Многого не нужно: прикоснуться, пометить, не больше...» (Эпштейн, 1988: 71). Конкретная – тема лишь повод для собственных размышлений и поисков; предмет рассмотрения «служит предлогом для разворачивания мысли», «попыткой найти в пространстве точку опоры». (Тесленко, 2005: 20) Это качество исследователи определяют как свободное владение темой. И литературно-критическое эссе – не исключение. Это не анализ произведения автора, напротив, это сам автор и его картина мира, выраженная через анализируемое литературное произведение.
Поскольку интертекстуальность выступает как одна из онтологических категорий текста эссе, которая проявляется в разнообразных отношениях одного текста с другими, то в итоге текст эссе выступает как зашифрованное послание, которое, тем интереснее читать, чем подробно расшифруешь это послание, таким образом, выбор эссе В. Вулф «How should one read a book?» не случаен. Оно яркий пример гипертекста, в котором многочисленные аллюзии помогают читателю понять не только мировоззрение автора, но и ее мировосприятие.
Прежде всего необходимо отметить большое количество имен собственных в тексте эссе. Они относятся к тем языковым средствам, которые дают возможность в чрезвычайно лаконичной форме передать большое смысловое и эмоциональное содержание. «...при восприятии названия произведения, цитаты из него, имени персонажа или имени автора актуализируется так или иначе весь прецедентный текст, т.е. приводится в состояние готовности (в меру знания его соответствующей личностью) для использования в дискурсе. (Караулов, 2010: 216)
В данном эссе Вулф использует целую палитру имен собственных, которые помогают ей вместить целый литературный мир в рамки небольшого эссе на несколько страниц. Когда она говорит о том, что написание литературного произведения – это трудный процесс, со своими особенностями и законами, она приводит имена великих романистов – Defoe, Jane Austen, Thomas Hardy – описывая атмосферу, мир, созданный этими писателями в своих произведениях, показывая их разнообразность и контрастность – «but that we are living in a different world».
Далее, когда Вулф переходит к характеристике таких литературных жанров, как биография и мемуары, она также прибегает к использованию имен английских писателей и поэтов, однако здесь ее задача состоит в другом – в сжатом виде через биографии писателей изобразить развитие английской литературы от елизаветинской эпохи и до настоящего времени. «...merely by going from friend to friend, from garden to garden, from house to house, we have passed from one end of English literature to another and wake to find ourselves here again in present...»
Причем интересна форма употребления некоторых имен собственных – the Themples, the Swifts, the Harleys, the St.John, Samuel Johnsons and Gokdsmith and Garrick beckon us on – которая как раз подчеркивает то, что автор не имеет ввиду конкретных писателей, а использует их имя для символизации их эпохи. Перед нами предстает целая галерея различных образов и персонажей, писателей и «полуписателей». Вулф не ограничивается здесь упоминанием лишь английских писателей – hear Sidney (предшественник Шекспира) read the Arcadia to his sister, Lady Pembroke, Anne Clifford – но также упоминает Voltaire и Diderot, возможно с целью подчеркнуть их значимость для эпохи Просвещения. Она упоминает многих известных личностей-современников (Madame du Deffand, Walpole, Lady Bedford), а также знаковые места – «Twickenham, lady Bedford’s Park once and Pope lived later, to Walpole’s home at Strawberry Hill – introduces us to such a swarm of new acquaintances, there so many houses to visit and bells to ring...» Биографии и мемуары писателей-мастеров своего дела В. Вулф противопоставляет авторов и героев третьесортной литературы, как пишет Вульф – «rubbish-reading»: «Tate Wilkinson, remembering the strange story of Captain Jones, Maria Allen...None of this has any value.»
Вулф особенно выделила произведения – Robinson Crusoe, Emma, The return of the Native, Lear, Phedre, The Prelude – и сама тут же объясняет почему – «even the latest and least of novels has a right to be judged with the best.» Как писал Ю.Н. Караулов «названия произведений, заключающих в себе величайшие духовные ценности мировой культуры, как бы присваиваются языковой личностью, становятся принадлежностью духовного мира соответствующего персонажа, обозначают составляющие его духовного богатства, представляя собой реинтерпретированный и тем самым — вдвойне прецедентный текст и делая соответствующее лицо причастным к соавторству». (Караулов, 2010: 208) Вульф как бы проверяет и учит читателя, задавая вектор движения, проводя его через «испытание прецедентности» (Караулов, 2010)
Интересно упоминание еще трех имен – «Coleridge and Dryden and Johnson in their considered criticism…but there was another kind of criticism, the opinion of the people reading for the love of reading, slowly and unprofessionally, and judging with great sympathy and yet with great severity… and when the Day of Judgment dawns the Almighty will turn to Peter and will say, not without a certain envy when he sees us coming with our books under our arms, ‘Look, these nee no reward. We have nothing to give then here. They have loved reading’». И замечательный сильный и заключительный пассаж прекрасен сам, если не знать, что это прямой и жестокий выпад в сторону литературных критиков и против своего отца. Известно, что отец В. Вулф, Лесли Стивен, был не только известным литературным критиком, но также являлся первым издателем «Национального биографического словаря» в 20 томах, в котором он сам написал несколько известных биографий. В эссе В. Вульф искусным образом позволила себе сделать резкий выпад в его сторону, тем самым показав свое несогласие с позицией отца в вопросах литературы и отказавшись признавать мнение литературных критиков как экспертов в области литературы.
В анализируемом эссе В. Вулф также можно встретить такой вид аллюзий, как аллюзивная цитата. Особенностью аллюзивной цитаты является присущее ее употреблению свободное опущение частей оригинального текста, перестановка смысловых акцентов, позволяющая трансформировать слова оригинала, придавая аллюзивной цитате символическую значимость в рамках ее нового контекста. Однако переосмысление аллюзивной цитаты в новом контексте не снимает ее взаимодействия с индивидуальным контекстом, из которого она оказалась изъятой. Подвергаясь переосмыслению в новом контексте, аллюзивная цитата вместе с тем сохраняет и свой первоначальный смысл, опирающийся на текст-источник. В предложении «And we may be sure that the newness of new poetry and fiction is its most superficial quality and that we have only to alter slightly, not to recast, the standards by which we have judged the old.» Вулф делится своей идеей о том, что любое творчество основывается на том, что уже было когда-то создано, и отсылает нас к письму, написанному самой Вулф в возрасте семнадцати лет: «After all we are a world of imitations; all the Arts that is to say imitate as far as they can the one great truth that all can see. Such is the eternal instinct in the human beast, to try and reproduce something of that majesty in paint marble or ink». Здесь интересно отметить, что Вульф сама признавалась, что любит подглядывать за чужими жизнями и письма дают ей такую возможность.
Таким образом, можно сделать вывод, что интертекстуальность характеризуется диалогическими отношениями, при которых один текст содержит конкретные отсылки к определенным другим претекстам. Анализ эссе В. Вулф «How should one read a book?» показал, что интертекстуальность свойственна жанру литературно-критического эссе, причем формы выражения аллюзии отличаются разнообразием.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сбор-ник статей / Науч. редактор П.Е.Бухаркин. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. — 444 с.
2. Дымарский М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст. На материале русской̆ прозы ХIХ–ХХ вв. - М.: Эдиториал УРСС. -2001. – 328 с.
3. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. – 264 с.
4. Монтень М. Опыты. – М. Издательноство ООО «Эксмо», 2015- 650с.
5. Стилистический энциклопедический словарь. Под ред. Проф. Кожиной М.Н. –М., 2003, 690с.
6. Тесленко М. А. Литературный жанр эссе как философствование и способ философской рефлексии.// Моск. Гос. Университет им. Ломоносова.-М., 2005, 320с.
7. Щирова И. А. Гончарова Е. А. Многомерность текста: понимание и интерпретация: Учеб ное пособие. – СПб.: ООО «Книжный Дом», 2007. – 472 с.
8. Щирова И. А. Текст сквозь призму сложного. - СПб, Политехника-Сервис, 2013. - 178с.
9. Щирова И. А., Тураева З. Я. Текст и интерпретация: взгляды, концепции, школы. СПб.: Изд-во РГПУ им. Герцена, 2005 - 155 с.
10.Эпштейн М. Н. На перекрестке образа и понятия: эссеизм в литературе Нового времен.// Парадоксы новизны. М., 1988. 210 с.
11.V. Woolf. The common reader. Second series. https://ebooks.adelaide.edu.au/w/woolf/virginia/w91c2/chapter22.html
