Блокада Ленинграда
Шовгенова Анжелика Николаевна
27 января 2021г – 77-ая годовщина полного освобождения Ленинграда от блокады
И наша встреча посвящена всем ленинградцам, пережившим эти страшные дни, отстоявшим свой родной и любимый город, и тем, кто не дожил до этого долгожданного светлого дня.
Даже сейчас, когда давно смолкли залпы войны, продолжается борьба – в наших сердцах и душах. Борьба между памятью и забвением, когда мы становимся свидетелями, как пытаются переписать нашу историю заново, пытаются умалить значение нашей страны в общей победе, и как стараются уничтожить память о войне, выраженную в памятниках и обелисках.
Когда я приезжаю в Ленинград,
Перед закатом солнца чайки стонут.
Ночь. Звёзды прямо в душу мне глядят,
Плывут в Неве и никогда не тонут.
Из неба, из воды они глядят,
Напоминая мне и Ленинграду,
Что эти звёзды - слава всех солдат,
Прорвавших ненавистную блокаду.
Лето, 22 июня, пора летних каникул. Кто-то из ребят уже в лагере, кто-то в гостях у бабушек и дедушек в деревне. Воскресенье - полные электрички везут ленинградцев в пригороды отдыхать. Но многим уже не суждено покататься на лодочках в Павловске, покормить лебедей в Царском Селе, и мало кто из ребят сможет когда-нибудь побегать по камушкам фонтанов-шутих в Петергофе.
Мирную, полную надежд и радости жизнь обрывают слова Юрия Левитана - «Сегодня в 4 часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну…»
Дети начинают возвращаться домой. И поначалу в городе не чувствуется стремительно приближающейся войны. Работают театры и музеи. Город пестрит афишами.
Но в городе в срочном порядке идет эвакуация стратегически важных объектов. Эвакуируются и школы, многие из них вглубь страны. Роль школы в эти дни очень важна. Старшеклассники и учителя разносят родителям повестки о собраниях, на которых оглашаются списки необходимых вещей, которые детям необходимо брать с собой в эвакуацию.
Как же надо было доверять школе и верить учителям, чтобы в это неспокойное время отпустить своих детей. Многие дети были увезены в районы, до которых война не дошла, и у них 1 сентября начались школьные занятия.
Некоторые поезда не могут вырваться из города, кочуя со станции на станцию. Самый западный город Советского Союза - Ленинград был окружен с востока.
Это имя — как гром и как град: Петербург,
Петроград,
Ленинград.
Ленинград, заложенный Петром I в 1703 году на болотистом берегу Невы, стал одним из красивейших городов мира. На 100 островах раскинулся величественный и неповторимый город. Прямые проспекты и улицы, красивые площади, ажурные мосты через Неву и многочисленные каналы. Причудливыми узорами на фоне неба вырисовывались Исаакиевский собор, Петропавловская крепость, шпиль Адмиралтейства, Эрмитаж. Здесь создавали свои творения Пушкин и Лермонтов, лились звуки музыки Глинки и Бородина. Богат Ленинград и революционными традициями.
В его дворцах, на улицах и площадях вершилась история государства российского. Самая трагическая страница в истории Ленинграда – это блокада города фашистскими захватчиками. В блокаде оказалось около 3 миллионов человек. 900 дней, почти два с половиной года, ленинградцы мужественно выносили все страдания, выпавшие на их долю.
4 сентября окраины города уже начинают бомбить. Кольцо врага сжимается, и 8 сентября 1941 года в Ленинграде начинается блокада.
Ужасную участь готовил Гитлер Ленинграду. Вот выдержка из секретной директивы немецкого военно-морского штаба «О будущности Ленинграда» от 22 сентября 1941 года: «Фюрер решил стереть с лица земли город Ленинград….. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта.
Предложено блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. С нашей стороны нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города».
Стремясь сравнять город с землей, фашисты обрушили на него за время осады: 150 тысяч тяжелых снарядов, 5 тысяч фугасных, более 100 тысяч зажигательных бомб.
В городе постепенно иссякали запасы топлива, воды, за которой ходили на набережную Невы, делая прорубь и набирая воду подчас под обстрелами.
Я в гору саночки толкаю.
Ещё немного – и конец.
Вода, в дороге замерзая,
Тяжёлой стала, как свинец.
Как хорошо, что ты замёрзла,
Святая невская вода!
Когда я поскользнусь под горкой,
На той тропинке ледяной,
Ты не прольёшься из ведёрка,
Я привезу тебя домой.
Смерть входила во все дома.
В первые дни блокады гитлеровцы разгромили продовольственные склады и перед городом встала угроза голода. На 12 сентября 1941 год запасов продовольствия было не более чем на 30 суток.
С 1 октября были введены нормы отпуска хлеба: 400 гр. - рабочим, 200 гр. остальным. С 13 ноября 1941 года: 300 гр. - рабочим, 150 гр. - остальным. Через неделю: 250 гр. - рабочим, 125 - остальным (самая низкая норма).
Я вспоминаю хлеб блокадных лет,
Который в детском доме нам давали.
Не из муки он был – из наших бед,
И что только в него тогда не клали!
Хлеб был с мякиною, макухой и ботвой,
С корой. Колючий так, что резал десна.
Тяжелый, горький – с хвоей, лебедой,
На праздник, очень редко – чистый просто.
Но самый сильный голод был, когда
Хлеб мы по два-три дня не получали.
Мы понимали, что война – это беда,
Но каждый день с надеждой хлеба ждали.
Не дни мы голодали, а года.
Хоть раз наесться досыта мечтали.
Кто видел, не забудет никогда,
Как с голоду детишки умирали.
Так маленьким ленинградцам пришлось вынести все тяготы и лишения вместе со своим городом.
Старшеклассники записывались в ополчение, ребята чуть помладше шли на заводы, и, не обязательно, что всем им придется изготовлять снаряды.
Кто-то будет делать ящики для патронов. А кто-то костыли для госпиталей – они сами будут строгать планки.
Занятия в тот далекий первый блокадный год начались, конечно же, не сразу, во всех школах по-разному. Дети еще долгое время привыкали к гулу самолетов и свисту зажигательных бомб.
В конце октября в школе ученики уже не вели никаких записей – это тяжело, все уроки учились в классе. У детей единственная большая радость – это суп. Им заканчивался учебный день.
Писатель Александр Фадеев сказал: «Самый великий подвиг школьников Ленинграда в том, что они учились». В осажденном городе работали 39 школ.
Опасен и тяжел путь в школу. На улицах часто рвались снаряды. В помещениях стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках, рукавицах. Руки коченели, а мел выскальзывал из пальцев. Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь – дистрофия. Ученики умирали не только дома, на улице, по дороге в школу, но и прямо в классе.
Девочка руки протянула, уснула.
А оказалось – умерла…
Никто не проронил ни слова,
Лишь хрипло, сквозь метельный стон,
Учитель выдавил, что снова
Уроки после похорон…
Пытал нас враг железом и огнем...
«Ты сдашься, струсишь, — бомбы нам кричали, —
Забьешься в землю, упадешь ничком.
Дрожа, запросят плена, как пощады,
Не только люди — камни Ленинграда!»
Но гитлеровцы просчитались. Ни жестокие бомбардировки с воздуха, ни артиллерийские обстрелы, ни постоянная угроза смерти от голода не сломили железной воли и патриотического духа ленинградцев.
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.
Аудиозапись. Звук метронома.
Сейчас вы слышите стук метронома. По Ленинградскому радио транслировали его равномерные, четкие удары. Этот звук напоминал биение сердца великого города, успокаивал и внушал уверенность — если звучит радио, значит, город живет и борется.
Во тьме казалось: город пуст;
Из громких рупоров — ни слова,
Но неустанно бился пульс,
Знакомый, мерный, вечно новый.
То был не просто метроном,
В часы тревоги учащенный,
Но наше твердое — «живем!»,
Не дремлет город осажденный.
Фашистские бомбардировщики днем и ночью бомбили город. До сегодняшнего дня в Ленинграде на зданиях сохранились щиты с текстом: «Эта сторона улицы наиболее опасна при обстреле».
Из воспоминаний жителей блокадного Ленинграда:
Немцы бомбили и обстреливали город ежедневно, до бомбоубежища идти далеко, а впереди и позади дома — окопы, в них находились солдаты. Как только раздавался рев авиационных моторов, мы мчались к солдатам в окопы. Они, конечно, ругали нас, но чаще жалели. Помню, молодой боец, белобрысый такой, укрывая меня и сестренку плащ-палаткой, улыбался и приговаривал: «Ну что, курносые, страшно? Быстрей! Быстрей в домик! А то Змей Горыныч слопает».
В конце ноября 41 года ударили морозы (в ночь на 31 декабря было зафиксировано около 52 градусов ниже нуля). Замерзли водохранилища, подошло к концу топливо. В каждом доме были установлены печки-буржуйки. Ленинградцы жгли мебель, паркет, книги.
Нечеловеческие страдания не сломили дух ленинградцев. Город не просто жил, он давал фронту танки и самолеты. На заводы и фабрики пришли мальчишки и девчонки. Голодные, изможденные, они по 12-14 часов не выходили из промерзших цехов.
Вместо супа — бурда из столярного клея,
Вместо чая — заварка сосновой хвои.
Это б всё ничего, только руки немеют,
Только ноги становятся вдруг не твои.
Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик,
И глухие удары пойдут невпопад...
Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.
Не смолкай! Ведь на наших сердцах — Ленинград.
В городе выходили газеты, издавались книги, по радио звучали музыка и поэзия, выступали писатели, ученые, деятели культуры. В осажденном холодном Ленинграде, на голодном пайке, Дмитрий Шостакович создал бессмертную Седьмую симфонию, назвав ее Ленинградской. 9 августа 1942 года Большой зал Ленинградской филармонии не вместил всех желающих послушать это великое произведение. Как потом говорили, немцы обезумели, когда это услышали. Они-то считали, что город мертвый.
Отрывок из 7 симфонии Д. Шостаковича («Ленинградской»)
Из воспоминаний жителей блокадного Ленинграда:
Зимой для воды растапливали снег. Варили суп из горчицы, перца и соли. Весной в парке щипали траву, собирали корешки, потом выручала лебеда. Этим и кормились. …Еще помню, я ходила по улицам и в каждом камушке видела хлеб, поднесу ко рту – камень…
…Когда появилась первая травка, мы выпалывали её всю подряд и ели с солью. Когда во дворе травы не осталось, нас выводили на улицы и там мы не гуляли и не играли, а сидели на корточках, как старички, и щипали травку, щипали и ели, ели. Я держалась какой-то силой (видимо, молитвами мамы), но ноги были опухшие. Помню, я увидела на дороге нарисованные классики, подняла ногу и хотела подпрыгнуть, но, увы! ноги не слушались, я расплакалась в ужасе, что я никогда не смогу прыгать.
Немцы Бадаевские продовольственные склады сразу разбомбили, горели они, а мы, мальчишки, смеялись. Не понимали, что нас ждет. Сгорело все: мука, масло, сахар. Потом, зимой, туда женщины ходили, землю отковыривали, варили, процеживали. Получался сладкий отвар. От сахара.
Дома – без света и тепла,
И без конца пожары рядом.
Враг зажигалками дотла
Спалил Бадаевские склады.
И мы Бадаевской землёй
Теперь сластим пустую воду.
Земля с золой, земля с золой —
Наследье прожитого года.
Блокадным бедам нет границ:
Мы глохнем под снарядным гулом,
От наших довоенных лиц
Остались лишь глаза и скулы.
На развороченном пути
Стоит мальчишка лет пяти.
В глазах расширенных истома,
И щеки белые, как мел.
Где твоя мама, мальчик?
— Дома.
— А где твой дом, сынок?
— Сгорел.
Он сел. Его снежком заносит.
В его глазах мутится свет.
Он даже хлеба не попросит.
Он тоже знает: хлеба нет.
Видео детям блокадного Ленинграда посвящается
Зимой единственной транспортной магистралью, связывающий город с Большой землей, стала «Дорога жизни», проложенная по льду Ладожского озера.
И наша встреча посвящена всем ленинградцам, пережившим эти страшные дни, отстоявшим свой родной и любимый город, и тем, кто не дожил до этого долгожданного светлого дня.
Даже сейчас, когда давно смолкли залпы войны, продолжается борьба – в наших сердцах и душах. Борьба между памятью и забвением, когда мы становимся свидетелями, как пытаются переписать нашу историю заново, пытаются умалить значение нашей страны в общей победе, и как стараются уничтожить память о войне, выраженную в памятниках и обелисках.
Когда я приезжаю в Ленинград,
Перед закатом солнца чайки стонут.
Ночь. Звёзды прямо в душу мне глядят,
Плывут в Неве и никогда не тонут.
Из неба, из воды они глядят,
Напоминая мне и Ленинграду,
Что эти звёзды - слава всех солдат,
Прорвавших ненавистную блокаду.
Лето, 22 июня, пора летних каникул. Кто-то из ребят уже в лагере, кто-то в гостях у бабушек и дедушек в деревне. Воскресенье - полные электрички везут ленинградцев в пригороды отдыхать. Но многим уже не суждено покататься на лодочках в Павловске, покормить лебедей в Царском Селе, и мало кто из ребят сможет когда-нибудь побегать по камушкам фонтанов-шутих в Петергофе.
Мирную, полную надежд и радости жизнь обрывают слова Юрия Левитана - «Сегодня в 4 часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну…»
Дети начинают возвращаться домой. И поначалу в городе не чувствуется стремительно приближающейся войны. Работают театры и музеи. Город пестрит афишами.
Но в городе в срочном порядке идет эвакуация стратегически важных объектов. Эвакуируются и школы, многие из них вглубь страны. Роль школы в эти дни очень важна. Старшеклассники и учителя разносят родителям повестки о собраниях, на которых оглашаются списки необходимых вещей, которые детям необходимо брать с собой в эвакуацию.
Как же надо было доверять школе и верить учителям, чтобы в это неспокойное время отпустить своих детей. Многие дети были увезены в районы, до которых война не дошла, и у них 1 сентября начались школьные занятия.
Некоторые поезда не могут вырваться из города, кочуя со станции на станцию. Самый западный город Советского Союза - Ленинград был окружен с востока.
Это имя — как гром и как град: Петербург,
Петроград,
Ленинград.
Ленинград, заложенный Петром I в 1703 году на болотистом берегу Невы, стал одним из красивейших городов мира. На 100 островах раскинулся величественный и неповторимый город. Прямые проспекты и улицы, красивые площади, ажурные мосты через Неву и многочисленные каналы. Причудливыми узорами на фоне неба вырисовывались Исаакиевский собор, Петропавловская крепость, шпиль Адмиралтейства, Эрмитаж. Здесь создавали свои творения Пушкин и Лермонтов, лились звуки музыки Глинки и Бородина. Богат Ленинград и революционными традициями.
В его дворцах, на улицах и площадях вершилась история государства российского. Самая трагическая страница в истории Ленинграда – это блокада города фашистскими захватчиками. В блокаде оказалось около 3 миллионов человек. 900 дней, почти два с половиной года, ленинградцы мужественно выносили все страдания, выпавшие на их долю.
4 сентября окраины города уже начинают бомбить. Кольцо врага сжимается, и 8 сентября 1941 года в Ленинграде начинается блокада.
Ужасную участь готовил Гитлер Ленинграду. Вот выдержка из секретной директивы немецкого военно-морского штаба «О будущности Ленинграда» от 22 сентября 1941 года: «Фюрер решил стереть с лица земли город Ленинград….. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта.
Предложено блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. С нашей стороны нет заинтересованности в сохранении хотя бы части населения этого большого города».
Стремясь сравнять город с землей, фашисты обрушили на него за время осады: 150 тысяч тяжелых снарядов, 5 тысяч фугасных, более 100 тысяч зажигательных бомб.
В городе постепенно иссякали запасы топлива, воды, за которой ходили на набережную Невы, делая прорубь и набирая воду подчас под обстрелами.
Я в гору саночки толкаю.
Ещё немного – и конец.
Вода, в дороге замерзая,
Тяжёлой стала, как свинец.
Как хорошо, что ты замёрзла,
Святая невская вода!
Когда я поскользнусь под горкой,
На той тропинке ледяной,
Ты не прольёшься из ведёрка,
Я привезу тебя домой.
Смерть входила во все дома.
В первые дни блокады гитлеровцы разгромили продовольственные склады и перед городом встала угроза голода. На 12 сентября 1941 год запасов продовольствия было не более чем на 30 суток.
С 1 октября были введены нормы отпуска хлеба: 400 гр. - рабочим, 200 гр. остальным. С 13 ноября 1941 года: 300 гр. - рабочим, 150 гр. - остальным. Через неделю: 250 гр. - рабочим, 125 - остальным (самая низкая норма).
Я вспоминаю хлеб блокадных лет,
Который в детском доме нам давали.
Не из муки он был – из наших бед,
И что только в него тогда не клали!
Хлеб был с мякиною, макухой и ботвой,
С корой. Колючий так, что резал десна.
Тяжелый, горький – с хвоей, лебедой,
На праздник, очень редко – чистый просто.
Но самый сильный голод был, когда
Хлеб мы по два-три дня не получали.
Мы понимали, что война – это беда,
Но каждый день с надеждой хлеба ждали.
Не дни мы голодали, а года.
Хоть раз наесться досыта мечтали.
Кто видел, не забудет никогда,
Как с голоду детишки умирали.
Так маленьким ленинградцам пришлось вынести все тяготы и лишения вместе со своим городом.
Старшеклассники записывались в ополчение, ребята чуть помладше шли на заводы, и, не обязательно, что всем им придется изготовлять снаряды.
Кто-то будет делать ящики для патронов. А кто-то костыли для госпиталей – они сами будут строгать планки.
Занятия в тот далекий первый блокадный год начались, конечно же, не сразу, во всех школах по-разному. Дети еще долгое время привыкали к гулу самолетов и свисту зажигательных бомб.
В конце октября в школе ученики уже не вели никаких записей – это тяжело, все уроки учились в классе. У детей единственная большая радость – это суп. Им заканчивался учебный день.
Писатель Александр Фадеев сказал: «Самый великий подвиг школьников Ленинграда в том, что они учились». В осажденном городе работали 39 школ.
Опасен и тяжел путь в школу. На улицах часто рвались снаряды. В помещениях стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках, рукавицах. Руки коченели, а мел выскальзывал из пальцев. Ученики шатались от голода. У всех была общая болезнь – дистрофия. Ученики умирали не только дома, на улице, по дороге в школу, но и прямо в классе.
Девочка руки протянула, уснула.
А оказалось – умерла…
Никто не проронил ни слова,
Лишь хрипло, сквозь метельный стон,
Учитель выдавил, что снова
Уроки после похорон…
Пытал нас враг железом и огнем...
«Ты сдашься, струсишь, — бомбы нам кричали, —
Забьешься в землю, упадешь ничком.
Дрожа, запросят плена, как пощады,
Не только люди — камни Ленинграда!»
Но гитлеровцы просчитались. Ни жестокие бомбардировки с воздуха, ни артиллерийские обстрелы, ни постоянная угроза смерти от голода не сломили железной воли и патриотического духа ленинградцев.
Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.
Аудиозапись. Звук метронома.
Сейчас вы слышите стук метронома. По Ленинградскому радио транслировали его равномерные, четкие удары. Этот звук напоминал биение сердца великого города, успокаивал и внушал уверенность — если звучит радио, значит, город живет и борется.
Во тьме казалось: город пуст;
Из громких рупоров — ни слова,
Но неустанно бился пульс,
Знакомый, мерный, вечно новый.
То был не просто метроном,
В часы тревоги учащенный,
Но наше твердое — «живем!»,
Не дремлет город осажденный.
Фашистские бомбардировщики днем и ночью бомбили город. До сегодняшнего дня в Ленинграде на зданиях сохранились щиты с текстом: «Эта сторона улицы наиболее опасна при обстреле».
Из воспоминаний жителей блокадного Ленинграда:
Немцы бомбили и обстреливали город ежедневно, до бомбоубежища идти далеко, а впереди и позади дома — окопы, в них находились солдаты. Как только раздавался рев авиационных моторов, мы мчались к солдатам в окопы. Они, конечно, ругали нас, но чаще жалели. Помню, молодой боец, белобрысый такой, укрывая меня и сестренку плащ-палаткой, улыбался и приговаривал: «Ну что, курносые, страшно? Быстрей! Быстрей в домик! А то Змей Горыныч слопает».
В конце ноября 41 года ударили морозы (в ночь на 31 декабря было зафиксировано около 52 градусов ниже нуля). Замерзли водохранилища, подошло к концу топливо. В каждом доме были установлены печки-буржуйки. Ленинградцы жгли мебель, паркет, книги.
Нечеловеческие страдания не сломили дух ленинградцев. Город не просто жил, он давал фронту танки и самолеты. На заводы и фабрики пришли мальчишки и девчонки. Голодные, изможденные, они по 12-14 часов не выходили из промерзших цехов.
Вместо супа — бурда из столярного клея,
Вместо чая — заварка сосновой хвои.
Это б всё ничего, только руки немеют,
Только ноги становятся вдруг не твои.
Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик,
И глухие удары пойдут невпопад...
Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.
Не смолкай! Ведь на наших сердцах — Ленинград.
В городе выходили газеты, издавались книги, по радио звучали музыка и поэзия, выступали писатели, ученые, деятели культуры. В осажденном холодном Ленинграде, на голодном пайке, Дмитрий Шостакович создал бессмертную Седьмую симфонию, назвав ее Ленинградской. 9 августа 1942 года Большой зал Ленинградской филармонии не вместил всех желающих послушать это великое произведение. Как потом говорили, немцы обезумели, когда это услышали. Они-то считали, что город мертвый.
Отрывок из 7 симфонии Д. Шостаковича («Ленинградской»)
Из воспоминаний жителей блокадного Ленинграда:
Зимой для воды растапливали снег. Варили суп из горчицы, перца и соли. Весной в парке щипали траву, собирали корешки, потом выручала лебеда. Этим и кормились. …Еще помню, я ходила по улицам и в каждом камушке видела хлеб, поднесу ко рту – камень…
…Когда появилась первая травка, мы выпалывали её всю подряд и ели с солью. Когда во дворе травы не осталось, нас выводили на улицы и там мы не гуляли и не играли, а сидели на корточках, как старички, и щипали травку, щипали и ели, ели. Я держалась какой-то силой (видимо, молитвами мамы), но ноги были опухшие. Помню, я увидела на дороге нарисованные классики, подняла ногу и хотела подпрыгнуть, но, увы! ноги не слушались, я расплакалась в ужасе, что я никогда не смогу прыгать.
Немцы Бадаевские продовольственные склады сразу разбомбили, горели они, а мы, мальчишки, смеялись. Не понимали, что нас ждет. Сгорело все: мука, масло, сахар. Потом, зимой, туда женщины ходили, землю отковыривали, варили, процеживали. Получался сладкий отвар. От сахара.
Дома – без света и тепла,
И без конца пожары рядом.
Враг зажигалками дотла
Спалил Бадаевские склады.
И мы Бадаевской землёй
Теперь сластим пустую воду.
Земля с золой, земля с золой —
Наследье прожитого года.
Блокадным бедам нет границ:
Мы глохнем под снарядным гулом,
От наших довоенных лиц
Остались лишь глаза и скулы.
На развороченном пути
Стоит мальчишка лет пяти.
В глазах расширенных истома,
И щеки белые, как мел.
Где твоя мама, мальчик?
— Дома.
— А где твой дом, сынок?
— Сгорел.
Он сел. Его снежком заносит.
В его глазах мутится свет.
Он даже хлеба не попросит.
Он тоже знает: хлеба нет.
Видео детям блокадного Ленинграда посвящается
Зимой единственной транспортной магистралью, связывающий город с Большой землей, стала «Дорога жизни», проложенная по льду Ладожского озера.
«Дорогой жизни» шел к нам хлеб,
Дорогой дружбы многих к многим.
Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги.
Казалось, что конец земле…
Но сквозь остывшую планету
На Ленинград машины шли.
Он жив еще. Он рядом где-то
На Ленинград! На Ленинград!
Там на 2 дня осталось хлеба,
Там матери под темным небом
Толпой у булочных стоят.
И было так – на всем ходу
Машина задняя осела.
Шофер вскочил, шофер на льду.
– Ну, так и есть, мотор заело.
Ремонт на 5 минут, пустяк,–
Поломка эта не угроза,
Да рук не разогнуть никак:
Их на руле свело морозом.
И вот в бензине руки он
Смочил, поджег их от мотора,
И быстро двинулся ремонт
В пылающих руках шофера.
Вперед! Как ноют волдыри.
Примерзли к варежкам ладони.
Но он доставит хлеб, пригонит
К хлебопекарням до зари.
Шестнадцать тысяч матерей
Пайки получат на заре
– Сто двадцать пять блокадных грамм
С огнем и кровью пополам.
С Большой земли в осажденный город доставляли продукты и топливо, а обратно вывозили раненых, больных, детей. Каждая четвертая машина не вернулась из рейса — провалилась под лед или была расстреляна фашистскими самолетами. Дорогой дружбы многих к многим.
Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги.
Казалось, что конец земле…
Но сквозь остывшую планету
На Ленинград машины шли.
Он жив еще. Он рядом где-то
На Ленинград! На Ленинград!
Там на 2 дня осталось хлеба,
Там матери под темным небом
Толпой у булочных стоят.
И было так – на всем ходу
Машина задняя осела.
Шофер вскочил, шофер на льду.
– Ну, так и есть, мотор заело.
Ремонт на 5 минут, пустяк,–
Поломка эта не угроза,
Да рук не разогнуть никак:
Их на руле свело морозом.
И вот в бензине руки он
Смочил, поджег их от мотора,
И быстро двинулся ремонт
В пылающих руках шофера.
Вперед! Как ноют волдыри.
Примерзли к варежкам ладони.
Но он доставит хлеб, пригонит
К хлебопекарням до зари.
Шестнадцать тысяч матерей
Пайки получат на заре
– Сто двадцать пять блокадных грамм
С огнем и кровью пополам.
Многие слышали историю 11-летней ленинградской девочки Тани Савичевой.
Девочка сделала в своей записной книжке 9 коротких трагических записей. Детская рука, теряющая силы от голода, писала неровно, скупо. И когда читаешь это, цепенеешь:
«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.30 ночи.1941 года».
«Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.».
«Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.».
«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа дня. 1942 год».
«Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год».
«Мама — 13 марта в 7 часов 30 минут утра. 1942»
«Умерли все». «Осталась одна Таня».
При первой же возможности Таню Савичеву вывезли с детским домом в Горьковскую область. Но врачам не удалось ее спасти. На могиле Тани был поставлен памятник, на котором высечены строки из ее дневника.
Плакали люди, строчки читая,
Плакали люди, фашизм проклиная.
Танин дневник — это боль Ленинграда,
Но прочитать его каждому надо.
Словно кричит за страницей страница:
«Вновь не должно это все повториться!»
14 января 1944 советские войска перешли в наступление. Навеки вошли в историю Синявские высоты и Невский пятачок. По данным военных историков, здесь в ходе боев погибло более 360 тысяч человек.
Ленинградцы выстояли и победили. 27 января 1944 года – день великого ликования ленинградцев, которого упорно ждали все его защитники 900 долгих дней и ночей. Радио объявило: «Город Ленинград освобожден от вражеской блокады!» Все выбежали на улицу, кричали: «Ура!»,- поздравляли друг друга. В честь выигранного сражения над Невой прогремели 24 залпа торжественного салюта.
Такого дня не видел Ленинград!
Нет, радости подобной не бывало…
Казалось, что все небо грохотало,
Приветствуя великое начало
Весны, уже не знающей преград.
Гремел неумолкаемо салют
Из боевых прославленных орудий,
Смеялись, пели, обнимались люди…
В эти минуты плакали даже те, кто не проронил ни одной слезинки за всю блокаду.
Бессмертен подвиг ленинградцев в грозную пору Великой Отечественной войны. Эта легендарная повесть мужества и героизма навсегда останется в памяти грядущих поколений.
(слайд «Пискаревское кладбище»)
Священное место для каждого ленинградца – Пискаревское мемориальное кладбище. Здесь похоронены сотни тысяч защитников и жителей города, погибших в годы блокады. Скорбная тишина стоит над длинными холмами братских могил. Горит вечный огонь.
Песня «Птицы белые» под видео «Журавли»
Ленинградец душой и родом,
Болен я сорок первым годом.
Пискаревка во мне живет.
Здесь лежит половина города
И не знает, что дождь идет…
Мы чашу горя выпили до дна.
Но враг не взял нас никаким измором,
И жизнью смерть была побеждена
И победили человек и город!
(слайд со свечой)
Ведущий: Бывает в нашей жизни минута, когда мы вспоминаем то, чего с нами никогда не было, вспоминаем то, что знаем только по рассказам родных, из книг и кинофильмов. Тогда мы мысленно переносимся на многие годы назад и чувствуем рядом дыхание своих родных и близких, которых видели только на старых фотографиях. В эту минуту мы думаем и о незнакомых людях, погибших, защищая наше Отечество, защищая нас.
Это МИНУТА МОЛЧАНИЯ.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ. Самая длинная минута. В ней не 60 секунд, в ней 900 страшных блокадных дней, в ней навсегда сотни тысяч героических защитников и мирных жителей Ленинграда.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ. Она освящена огнём боёв и огнём салютов. Самая тихая минута, самая грустная минута, но самая гордая минута.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ. Всё меньше остаётся защитников Ленинграда, но живы дети блокады. Не было и, дай бог, никогда больше не будет на земле детей, которым придётся пережить то, что пережили эти дети.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ. Блокадники будут вспоминать родных и близких, которые покоятся в братских могилах Пискарёвского, Серафимовского, Богословского и других кладбищ города. А в нас, вместе с нашими сердцами, пусть всегда стучит Ленинградский метроном и звук его будет слышен всем последующим поколениям.
Внимание! Объявляется минута молчания в память о погибших в годы блокады. Прошу всех встать!
(метроном, минута молчания)
Фрагмент сюиты «ПАМЯТЬ».
Прошу садиться.
Опять война, опять блокада,-
А может нам о них забыть?
Я слышу иногда: «Не надо, не надо раны бередить.
Ведь это правда, что устали мы от рассказов о войне.
И о блокаде пролистали стихов достаточно вполне».
Я не напрасно беспокоюсь, чтоб не забылась та война:
Ведь эта память – наша совесть. Она как сила нам нужна!
Несмотря на пережитые страдания, наша Россия жива, русский дух не сломлен!
Песня «Над Россией моей»
