Проблемы интеграции польских земель в состав
Российской империи (1815 – 1830 гг.)
Смирнова Ирина Сергеевна
В результате трех разделов земель Речи Посполитой в XVIII в. Российская империя получила литовские, белорусские* и часть украинских земель. Вернув себе земли, считавшиеся исконно русскими, Российская империя столкнулась с рядом проблем. Наиболее острой являлась проблема интеграции польской шляхты в состав общероссийского дворянства. Для ее решения была применена так называемая остзейская модель**, испытанная в процессе присоединения Прибалтики.Ход интеграции был нарушен образованием в 1807 г. герцогства Варшавского из земель, отошедших по разделам Речи Посполитой Пруссии и Австрии. Создание протектората наполеоновской Франции под управлением саксонского курфюрста принесло полякам надежду на возрождение польской государственности.
21 апреля (3 мая) 1815 г. на Венском конгрессе Россия, Австрия и Пруссия подписали акт, определяющий судьбу Польши. Большую часть земель бывшего герцогства Варшавского преобразовали в новое государство – Королевство (Царство) Польское, включавшееся в состав Российской империи. Остальные земли отошли Австрии и Пруссии. По сути, решение Венского конгресса закрепило четвертый раздел Польши, а не восстановило ее государственность.
15 (27) ноября 1815 г. Александр I подписал «Конституционную хартию». Александр I, несмотря на усиливавшиеся протесты в европейском и российском обществе, в речи на открытии Сейма 15 (27) марта 1818 г. заверил присутствовавших в своем желании присоединить к Царству Польскому земли, некогда принадлежавшие Речи Посполитой: «Плоды ваших трудов укажут мне, смогу ли я, верный моим намерениям, и дальше расширять то, что я уже для вас сделал»[1].
Политическое возрождение Польши повлекло за собой возрождение надежд на обретение независимости и восстановление территории в границах 1772 г. В то же время, в таком трепетном участии в судьбе поляков многие увидели унижение России перед теми, кто являлся побежденным союзником Наполеона. А.Х. Бенкендорф писал: «Либеральная конституция, пожалованная Царству.., было, конечно, большою политическою ошибкою со стороны императора Александра, который дал полякам, в противоположность намерениям и действиям Екатерины, надежду на восстановление их самостоятельности и огорчил чрез то русских»[2].
С осени 1819 г., отчасти под влиянием протестов, исходящих от русского общества, отношение Александра I к польскому вопросу начинает меняться. Он хотел от поляков не только послушания, но и преданности. Будучи воспитанным в традициях абсолютизма, император очень быстро начал тяготиться ролью конституционного монарха в Польше, а необходимость совмещать ее со статусом самодержца в России, делало положение Александра I двусмысленным. Впервые столкнувшись с оппозицией в Сейме, он воспринял ее как личное оскорбление. Рассматривая конституцию как милость, Александр I начинает наступление на дарованные свободы.
Обман надежд поляков породил глухое недовольство, вылившееся в образование оппозиции в Сейме и конспиративных обществ в армейской и студенческой среде. Напуганный восстанием декабристов, Николай I постарался пресечь очаги волнений в империи. Однако судебный процесс в Варшаве и последующее наказание не могли затормозить процесс формирования национальных идей. Наоборот, столкновения между императором и поляками стали носить более острый характер, а оправдание обвиненных послужило поощрением к развитию революционного движения. Действия властей все чаще стали восприниматься как борьба против польских национальных интересов, что привлекало к оппозиции даже консервативно настроенных поляков.
Вступив на российский престол, Николай I считал себя наследником политики Александра I. Новый император готов был уважать особое положение Царства Польского, но о возвращении ему обещанных Александром I земель речи быть не могло, так как, по мнению Николая I это противоречило интересам России. «Пока я существую, я никаким образом не могу допустить, чтобы идеи о присоединении Литвы к Польше могли бы быть поощряемы», - писал он 24 октября 1827 г. Константину Павловичу[3]. Император считал, что поощрение национализма поляков приведет к обострению отношений между Россией и Царством Польским.
По свидетельству А.Х. Бенкендорфа Николай I не только осознавал трудности сочетания абсолютной и конституционной монархий в рамках единой империи, но и понимал, что решить эту проблему будет весьма тяжело, так как он столкнется с рядом трудностей: «Первая заключалась в необходимости изменить личное положение старшего его брата… Второю трудностью представлялось ниспровержение устройства, созданного императором Александром»[4]. После событий междуцарствия Константин Павлович стремился найти в Царстве Польском опору для независимости от младшего брата. Отказываясь выполнять обещанное Александром I и ликвидировав дарованную им Царству автономию, Николай Павлович навлек бы на себя ненависть поляков.
Для достижения цели сближения российского и польского народов представился подходящий случай – русско-турецкая война 1828 – 1829 гг. Победа могла польстить национальному самосознанию поляков. Однако цесаревич был против отправки на войну польского войска.
Николай Павлович не отступался от идеи сближения с поляками с использованием событий текущей войны. После взятия Варны, одной из сильнейших турецких крепостей, у стен которой 10 ноября 1444 г. погиб польский и венгерский король Владислав III, Николай I отправил в Варшаву в дар 12 найденных в крепости турецких пушек. Подарок должен был символизировать отмщение русскими войсками туркам за героическую гибель Владислава. «Я жалую Варшаве 12 орудий, как замечательное историческое воспоминание, ибо достойно внимания, что здесь явилась именно русская армия с польским королем, чтобы отомстить смерть другого польского короля. Да сблизятся поляки и русские все более друг с другом. Вот в чем цель всех моих желаний и всех стремлений моего разума», - писал Николай Павлович цесаревичу[5]. Поляки же увидели в этом жесте унижение: польский король мусульманами был побежден, а русский император победил мусульман.
Отношение поляков к России усугублялось еще одним фактом. В столице Царства Польского распространялись слухи, что русский император не хочет короноваться из презрения к польскому народу и к королевскому титулу. Николай Павлович опасался, что коронация усилит стремление поляков к расширению автономии.
12 (24) мая 1829 г. состоялась коронация Николая I как польского короля. Однако по сравнению с царствованием Александра I восторги поляков несколько поутихли, так как они не чувствовали себя чем-то обязанными Николаю Павловичу.
В речи, произнесенной на открытии Сейма, вызвавшего новую волну недовольства в России, Николай I вернулся к проблеме интеграции Царства Польского, подчеркивая единство интересов обоих славянских народов: «Всемогущий благословил наше оружие в двух войнах, которые Империя только что должна была вести. Польше не пришлось нести их тягостей, однако она пользуется выгодами, которые явились следствием их, благодаря тому братству в славе и интересах, которое связуется отныне с ее неразрывным единением с Россией»[6]. При этом вопрос о возвращении Польше литовских земель, со времени Александра I являющийся наиболее актуальным для Царства, поднят не был.
Прямота Николая I в вопросе о возвращении полякам земель усугубила напряжение в отношениях между империей и Царством. Благоприятного решения проблемы ожидать не приходилось – последние иллюзии рассеялись. Идея добиваться национальной независимости и возвращения прежних земель получила широкое распространение среди мелкой шляхты, городского населения, учащейся молодежи, польского офицерства и интеллигенции. Диалог стал невозможен.
Восстание в Царстве Польском стало абсолютной неожиданностью для Николая I и его окружения. За внешним благополучием и процветанием крылось и зрело недовольство, зародившееся еще в царствование Александра I. Создание Царства Польского в рамках Российской империи не оправдало надежд ни Александра I, ни поляков. Высшей точкой обострения отношений стало восстание 1830 – 1831 гг. Николай I осознавал тот круг проблем, который он получил в наследство вместе с польской короной. Однако разрешению этих проблем препятствовал ряд причин. Поляки к этому времени уже окончательно потеряли надежду на восстановление своего отечества с помощью России. Католическая Польша так и оставалась инородным телом в империи.
Восстание в Царстве Польском поставило точку в попытках найти компромисс. Оно показало всю несостоятельность Александровской политики по отношению к польским землям и уничтожило мечты о интеграции автономного Царства Польского в состав империи. Восстание открыло новый этап в отношениях двух народов.
* За исключением отошедшей к Пруссии Белостокской области
** Польские дворянские роды были признаны и уравнены в правах с российскими. Поляки получили доступ к управлению не только землями бывшей Речи Посполитой, но и всей империей. Россия гарантировала защиту их земельной собственности и власти шляхты над зависимыми крестьянами.
[1] Цит. по: Кучерская М.А. Константин Павлович. М., 2005. С. 156
[2] Бенкендорф А.Х. Император Николай I в 1828 – 1831 годах. // Николай Первый. Молодые годы. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2008. С. 250
[3] Из письма к великому князю Константину Павловичу от 24 октября 1827 г. // Император Николай Первый. Николаевская эпоха. Слово Русского Царя. Апология Рыцаря. Незабвенный. М., 2002. С. 152
[4] Бенкендорф А.Х. Император Николай I в 1828 – 1831 годах. // Николай Первый. Молодые годы. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб., 2008. С. 250
[5] Цит. по: Тальберг Н.Д. Человек вполне русский. Император Николай I в свете исторической правды. // Николай Первый. Рыцарь самодержавия. М., 2007. С. 323
[6] Речь в Варшаве 16 мая 1830 г. на открытии польского Сейма. // Император Николай Первый. Николаевская эпоха. Слово Русского Царя. Апология Рыцаря. Незабвенный. М., 2002. С. 174
