Эссе о романсе С.В. Рахманинова «Не верь мне, друг» op. 14 № 7
Иванова Наталия Сергеевна
Расцвет Толстого-лирика приходится на 1850-е гг. , когда было написано подавляющее большинство его лирических стихотворений. Значительное место среди них занимает цикл стихотворений о любви, адресованных С. А. Миллер, которые посвящены отношениям двух любящих сердец ("Средь шумного бала, случайно… ", "Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость… ", "Не ветер, вея с высоты… " – все 1851; "О, не пытайся дух унять тревожный… ", "Не верь мне, друг, когда в избытке горя… ", "Когда кругом безмолвен лес дремучий… " – все 1856).Большой путь переделок прошло стихотворение "Не верь мне, друг, когда, в избытке горя... ". В ходе работы над ним автор был сосредоточен не на раскрытии многообразных связей человека с окружающим миром, а на воспроизведении потока лирических чувств. Творческие разработки и черновые наброски фиксируют потребность А. К. Толстого в обобщенно-идеальном осмыслении жизни. С этой целью он использует традиционный прием параллелизма между внутренним миром человека и жизнью природы:
Не верь мне, друг, когда, в избытке горя,
Я говорю, что разлюбил тебя -
В отлива час не верь измене моря,
Оно к земле воротится, любя.
Уж я тоскую, прежней страсти полный,
Мою свободу вновь тебе отдам -
И уж бегут с обратным шумом волны
Издалека к любимым берегам!
В каждом из двух четверостиший этот психологический параллелизм четко обозначен:
Не верь мне, друг.. . -Не верь измене моря.. .
Уж я тоскую.. . -И уж бегут с обратным шумом волны.. .
Внутренняя стройность и гармоническая цельность стихотворения была достигнута благодаря той филигранной отделке образа, в результате которой рождается подлинное искусство. Вот образец работы Толстого всего лишь над одной строкой:
Оно придет, свой отдых позабыв
Оно прихлынет, отдых позабыв
Оно встоскует, волю разлюбив
Оно встоскует, волю позабыв
Оно встоскует, бурю разлюбив
Оно вернется, волю позабыв
Оно грустит, досаду позабыв
Оно грустит, свободу позабыв .
Варьирование строки убеждает в том, как настойчиво поэт искал единственно верный образ, который максимально соответствовал бы силе и неповторимости чувства.
Даже когда речь идет о размолвках, взаимных подозрениях, душевном смятении, у Толстого всё разрешается в "торжественном аккорде", возносится в "страну лучей", где "вокруг миров вращаются миры".
Наиболее характерные для него стихи имеют мажорное звучание: они торжественны и романтически-возвышенны, но не за счет архаизации лексики и синтаксиса, а благодаря ритму и интонации, т. е. мелодике стиха – не случайно очень многие его стихотворения, даже мало похожие на романсы, были положены на музыку.
С.В. Рахманинов использовал это стихотворение при написании одноименного романса, вошедшего в цикл из 12 романсов op.14 в 1896 году. В период от окончания консерватории до наступающей во второй половине 90-х годов творческой паузы им было создано три вокальных опуса. Несмотря на очевидную связь с наследием старших мастеров русского классического романса - прежде всего Чайковского и Римского-Корсакова, - в этих циклах уже достаточно явственно вырисовываются черты самостоятельной творческой индивидуальности композитора, определяется характерная для него трактовка романсного жанра. Это прежде всего соединение напряженной лирической экспрессии, широты и яркости вокальной мелодии с бережным отношением к поэтическому слову и тщательной разработкой декламационных деталей. Стремясь к обобщенной передаче душевных состояний в динамике и развитии, Рахманинов вместе с тем чутко и внимательно следует за смысловыми и выразительными оттенками словесного текста. Чрезвычайно значительна у него также роль фортепианной партии, отличающейся богатством, разнообразием фактуры и колористических оттенков. Вокальное и инструментальное начала в романсах Рахманинова по существу равноправны, а иногда партия фортепиано несет на себе даже главную нагрузку в воплощении музыкально-поэтического замысла.
В рахманиновских романсах-признаниях, к которым я отношу данный романс, господствуют не просто эмоциональная трепетность, а пылкая взволнованность, бурная экспрессия страсти. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить этот романс с написанным на тот же текст А. К. Толстого «Не верь мне, друг» романсом П.И. Чайковского. Что об этом пишет в своей книге «Рахманинов и его время» Ю. Келдыш: « < у Чайковского преобладают элегические тона…>, < оба композитора [П.И. Чайковский и Н.А. Римский-Корсаков] одинаково «прочли» поэтический текст, придав своим произведениям характер интимного, ласкового уверения. Иначе поступает Рахманинов. Основой его романса становится образ бурно стремящегося к берегам моря, служащий в стихотворении Толстого всего лишь поэтической метафорой: непрерывная линия нарастания ведет к патетически-восторженной кульминации на словах «И уж бегут с обратным шумом волны издалека к любимым берегам», усиливаемой большим фортепианным заключением.>, <Чайковский несомненно более чутко уловил поэтическую интонацию Толстого и сумел найти более тонкие и разнообразные оттенки для ее музыкального воплощения>». Элегическому раздумью своего великого предшественника его младший современник противопоставляет поток открытых чувств. Ключевыми для Рахманинова становятся слова «прежней страсти полный» и «И уж бегут с обратным шумом волны» -воспроизводя соответствующий им тонус, композитор требует на кульминации откровенного громогласия (предельного динамического указания - fff).
У поэта же колоссальное многообразие оттенков «любви». Для него наивысшим проявлением красоты жизни была Любовь. Именно любовь открывает человеку суть мира:
Меня, во мраке и пыли
Досель влачившего оковы,
Любови крылья вознесли,
В отчизну пламени и слова;
И просветлел мой темный взор,
И стал мне виден мир незримый.
И слышит ухо с этих пор,
Что для других неуловимо,
И с горней выси я сошел,
Проникнут весь ее лучами,
И на волнующийся дол,
Взираю новыми очами.
И слышу я, как разговор,
Везде немолчный раздается,
Как сердце каменное гор,
С любовью в темных недрах бьется,
С любовью в тверди голубой,
Клубятся медленные тучи,
И под древесною корой,
Весною свежей и пахучей,
С любовью в листья сок живой,
Струей подъемлется певучей.
И вещим сердцем понял я,
Что все, рожденное от Слова,
Лучи любви кругом лия,
К нему вернуться жаждет снова.
И жизни каждая струя,
Любви покорная закону,
Стремится силой бытия
Неудержимо к Божью лону.
И всюду звук, и всюду свет,
И всем мирам одно начало,
И ничего в природе нет,
Чтобы любовью не дышало.
(«Меня во мраке и пыли», 1851, 1852)
Исследователем творчества А.К. Толстого И.Г. Ямпольским отмечено, что слова грусть, тоска, печаль, уныние наиболее часто употребляются поэтом при определении собственных любовных переживаний и переживаний возлюбленной поэта («И о прежних я грустно годах вспоминал», «И думать об этом так грустно», «И грустно так я засыпаю» и др.). В стихотворениях, стилизованных под народные песни, интонация, как правило, иная — удалая, страстная, в них с чувством любви неразрывно связано стихийное чувство свободы, независимости, безрассудности (стихотворения «Ты не спрашивай, не распытывай», «Коль любить, так без рассудку» и др.).
Конечно, романс Чайковского более тонкий, глубокий, более утонченный и трепетный. Но непреодолимая любовь, меняющая жизни, судьбы, заставляющая стремиться две души друг к другу невзирая ни на какие препятствия – ужели она ограничивается только подобными «характеристиками»? Рахманиновская обобщенность образа, на мой взгляд, здесь гораздо больше выигрывает в отношении непосредственности, необъятности, безграничности передаваемого Чувства. Оно живое и настоящее. Этот романс, может быть, и нельзя отнести к лучшим образцам вокальной лирики композитора (по словам того же Ю. Келдыша), но он оседает на сердце той щедрой правдивостью, которой не поверить нельзя. Биение триолей, сочетаемое с пунктирным, «окрыляющим» ритмом; полиритмия дуольных и триольных восьмых; восходящее интонационное движение, всегда отражающее слова «не верь измене моря», «воротится, любя», «и уж бегут с обратным шумом волны», «к любимым берегам»; потрясающее, гораздо более слов досказывающее фортепианное заключение-послесловие – все это заставляет верить, кожей ощущать силу чувства, переданного поэтом.
«Повторю ещё и ещё, музыка прежде всего должна быть любима; должна идти от сердца и быть обращена к сердцу. Иначе музыку надо лишить надежды быть вечным и нетленным искусством» - так писал С.В. Рахманинов. Так и его музыка идет от сердца и обращена к сердцу!
