Речевые акты как отражение типов отношений «Отцов и детей»
(на материале пьес А.В. Вампилова)
Speech acts as reflection
of types of relations of «Fathers and children»
(on material of A.V. Vampilov’s plays)
Speech acts as reflection
of types of relations of «Fathers and children»
(on material of A.V. Vampilov’s plays)
Писарчук Анастасия Владимировна
Anastasia Vladimirovna Pisarchuk
Anastasia Vladimirovna Pisarchuk
Аннотация. В статье рассмотрены типы отношений «отцов и детей», отражённые в пьесах А. Вампилова. В исследовании представлены результаты семантико-стилистического анализа использованных в репликах героев-отцов репрезентативов и директивов.
Annotation. The article considers the types of relations between "fathers and children", reflected in the plays of A. Vampilov. The study presents the results of the semantic and stylistic analysis of the representations and directives used in the replicas of the heroes-fathers.
Анализ речевой характеристики персонажа на уроках литературы является одним из важнейших способов раскрытия основных черт образа персонажа, его психологических особенностей. Талантливо созданная речевая характеристика персонажа – украшение любого художественного произведения и важный штрих к портрету героя [3, с. 56]. Это своеобразный ключ, с помощью которого читатели проникают не только в творческую мастерскую автора, но и открывают для себя художественное произведение во всей его идейной красоте, силе мысли. Особенно это важно при анализе драматического текста. Важнейшим связующим звеном в драме является действие, которое «интегрирует все элементы драматического представления в одно единое художественное целое» [2; с.27].
Прагмалингвистическая теория речевых актов (далее – РА), изложенная и разработанная Дж. Остином и его последователем Дж. Серлем [1, c.27], открывает интересные возможности для семантико-стилистического анализа психологического подтекста художественного диалога. В данном исследовании будет опора на классификацию типов РА Дж. Серля, который выделил репрезентативы, директивы, комиссивы, экспрессивы, декларативы. В данном исследовании особое внимание будет уделено двум типам РА: репрезентативам и директивам, – так как они в большей степени иллюстрируют черты характера персонажа, значимые для выбранного нами аспекта исследования (отношений отцов и детей). Вслед за Дж. Сёрлем, были выделены подтипы репрезентативов (сообщения, утверждения, описания, констатации) и директивов (распоряжения, приказы, требования, просьбы, мольбы, приглашения, советы, вопросы).
Опираясь на анализ РА пьес А.В. Вампилова, обратимся к осмыслению проблемы отцов и детей, как одной из важнейших нравственно-философских проблем культуры. И одним из тревожных явлений, к которым обратился драматург, была тема внутреннего распада семьи. В характеристике отношений отцов и детей учитывалось разграничение между тремя типами культур, которое делает американский этнограф М. Мид: «постфигуративной, где дети прежде всего учатся у своих предшественников, конфигуративной, где дети и взрослые учатся у сверстников, и префигуративной, где взрослые также учатся у своих детей. Это разграничение отражает время, в котором мы живем» [4, с.322].
Ю.С. Степанов отмечает, что постфигуративная культура – это советско-российская культура до 60-х годов XX века [5, с.798]. «Ко времени “поколения шестидесятников” стало очевидно, что <…> “дети” не просто иные, чем “отцы”, что они не хотят принять передаваемое им отцам наследство в целом, весь их строй целиком» [5, с.798]. Начиная с 70-х годов XX века наступает префигуративная культура: взрослые учатся у молодых или хотя бы пытаются найти с ними общий язык, так как разрыв между ними становится более ощутимым. «Старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей своего беспрецедентного опыта... Этот разрыв между поколениями совершенно нов, но глобален и всеобщ. Наступает пора будущего, в котором то, что предстоит, неизвестно» [4, с.360 – 361]. Дети в пьесах Вампилова представляют прежде всего конфигуративную культуру: они бойкие, уверенные в себе, порой не думающие о последствиях своих поступков. В образах отцов А.В. Вампиловым отражены случаи взаимодействия трёх типов культуры.
Репников, герой пьесы «Прощание в июне» (1966), олицетворяет собой переход от префигуративного к конфигуративному типу, когда отцы планируют будущее для своих детей, опираясь на свой опыт, но дети не принимают эту позицию префигуративного типа, в результате чего отцы живут своими иллюзиями, в постоянных размышлениях о светлом, правильном будущем для своих детей, создаётся разрыв между поколениями. На протяжении пьесы Репников совершенно статичен: ректор института, уважаемый человек, порядочный семьянин шаблоном проходит сквозь всю пьесу. Он действительно хороший муж и отец, но только в своем видении, в своем придуманном мире. Мнение жены (которая в пьесе не названа по имени) и дочери Татьяны непонятны ему. Он все знает за них, он давно уже все спланировал. Конечно, действие пьесы немного меняет Репникова, ставя в неожиданную для него ситуацию, когда все идет не по плану. Здесь происходит раскрытие героя, показывается то, на что он способен, и выясняется, что для него ничего не стоит пойти на подлость, обман. Главное – защитить свой мир. В конце пьесы, когда вроде все сделано, как и задумывалось, Колесов совершенно меняется. Репников же не поменялся. Именно Колесов является в пьесе главным идеологическим «оппонентом» Репникова, представляющим позицию детей.
Используемые в репликах Репникова типы РА помогают не только показать взаимоотношения героя с другими персонажами пьесы, в особенности со своей семьей, дочерью и новым поколением в лице Колесова, но и раскрывают его образ. Так, опираясь на преобладающее количество в речи Репникова таких иллокуций, как директив и репрезентатив, можно охарактеризовать его как героя, привыкшего быть главным, человеком, который все решает за других (в частности, за своих родных). Он требователен, имеет при себе незыблемые утверждения, сообщения, которые не должны оспариваться другими. Репников управляет университетом и своей семьей. Герой предстает твердым, уверенным в своей правоте отцом, который не видит ничего плохого в навязывании детям своих правил, взглядов на жизнь. Он воплощает префигуративный тип культуры в отношениях отцов и детей, но реализованным этот тип отношений быть не может из-за противостояния детей, что создаёт переход к конфигуративному типу, замыкает, изолирует отца в его собственном мире.
Сарафанов, герой пьесы «Старший сын» (1967), олицетворяет переход от конфигуративного типа культуры к префигуративному. Сарафанов, любящий отец Васеньки и Нины, а также, особым образом, и Бусыгина, – добряк, мечтатель, непонятый своими детьми. В этом непонимании источник разлада, который совсем перестает быть частной трагедией. Сарафанов, в отличие от Репникова, более глубокая личность. На протяжении пьесы он показан в разных ролях: как отец, музыкант, философ. Сарафанов от начала и до конца пьесы – чудаковатый, мечтательный отец, любящий своих детей, верящий в добро при любых обстоятельствах. Он верит выдумке Бусыгина, и даже, когда все разъясняется, и оказывается, что это чистая ложь, он не прекращает в это верить.
Реплики Сарафанова в основном состоят из сочетания простых вопросительных и повествовательных предложений (устойчивая пара РА данной диалогической цепочки: вопрос – неуверенное утверждение). Используемые в репликах Сарафанова директивы и репрезентативы характеризуют образ героя с иной стороны, нежели Репникова, который привык требовать и утверждать: Сарафанов стремится наладить контакт со своими родными людьми, открыт почти каждому. Репрезентативы – утверждения, описания, сообщения – присутствуют в каждой реплике: Сарафанову всегда было важно объясниться, быть понятым. Время разрыва между отцами и детьми в пьесе «Старший сын» представлено под другим углом зрения, чем в предыдущей пьесе. Молодое поколение в лице Бусыгина, Сильвы также правы по-своему. Они росли в послевоенное время, в период безотцовщины, когда традиционная форма семьи была разрушена. Стремление к независимости, отстаиванию своих прав все равно не скрывало желание молодого поколения, выросшего без отцов, найти защиту, понимание, участие, семейную теплоту в старшем поколении. Бусыгин в самом начале об этом даже не думает. Только увидев, насколько несчастен и одинок Сарафанов, он понимает, что нужен ему, он становится его сыном и постепенно осознает, что и Сарафанов ему необходим именно как отец, который поймет, всегда поможет. Именно мягкость, человеколюбие Сарафанова позволяют ему быть готовым к переходу от конфигуративного типа, где разлад во взаимоотношениях с молодым поколением становится виной обоих сторон, к префигуративному, так как Сарафанов, несмотря на непонимание, все же стремится к налаживанию отношений со своими детьми.
Переход от конфигуративного типа культуры к префигуративному отражён также в образах отца Зилова («Утиная охота», 1970) и Помигалова («Прошлым летом в Чулимске», 1972), потерявшего связь со своими старшими дочерьми и пытающегося полностью подчинить себе жизнь своей младшей дочери – Валентины.
Помигалов немногословен и всегда выражает свое мнение. Видно потаенную душевную обиду на старших дочерей, которые уехали от него, видим боязнь одиночества, проявляющуюся в резком обращении с Валентиной. Видим и явный эгоизм, черствость, прямолинейность, требовательность Помигалова. Негативные стороны в большей степени проявляются в герое. На это указывают использованные в речи Помигалова директивов (требования, приказы, распоряжения), репрезентативов (уверенные утверждения). Образ Помигалова сложен, неоднозначен. Героя можно осуждать, но его нужно и понять. Продолжая тему сложных взаимоотношений между отцами и детьми, начатую в «Утиной охоте», А.В. Вампилов в своей последней законченной пьесе показал уже жизнь отца, его отношение к тому, что дети покидают родной дом и не возвращаются. И если А.Н. Зилов надеется на встречу с сыном, то Помигалов в это не верит. Герой уверен, что только своей строгостью поддерживает связь со своей младшей дочерью, но на самом деле он заключает ее в плен собственного спокойствия.
Таким образом, А.В. Вампилов очень тонко отразил в своём творчестве переходные явления в отношениях отцов и детей – от постфигуративного к конфигуративному и, далее, к префигуративному типу культуры.
Литература
Annotation. The article considers the types of relations between "fathers and children", reflected in the plays of A. Vampilov. The study presents the results of the semantic and stylistic analysis of the representations and directives used in the replicas of the heroes-fathers.
Анализ речевой характеристики персонажа на уроках литературы является одним из важнейших способов раскрытия основных черт образа персонажа, его психологических особенностей. Талантливо созданная речевая характеристика персонажа – украшение любого художественного произведения и важный штрих к портрету героя [3, с. 56]. Это своеобразный ключ, с помощью которого читатели проникают не только в творческую мастерскую автора, но и открывают для себя художественное произведение во всей его идейной красоте, силе мысли. Особенно это важно при анализе драматического текста. Важнейшим связующим звеном в драме является действие, которое «интегрирует все элементы драматического представления в одно единое художественное целое» [2; с.27].
Прагмалингвистическая теория речевых актов (далее – РА), изложенная и разработанная Дж. Остином и его последователем Дж. Серлем [1, c.27], открывает интересные возможности для семантико-стилистического анализа психологического подтекста художественного диалога. В данном исследовании будет опора на классификацию типов РА Дж. Серля, который выделил репрезентативы, директивы, комиссивы, экспрессивы, декларативы. В данном исследовании особое внимание будет уделено двум типам РА: репрезентативам и директивам, – так как они в большей степени иллюстрируют черты характера персонажа, значимые для выбранного нами аспекта исследования (отношений отцов и детей). Вслед за Дж. Сёрлем, были выделены подтипы репрезентативов (сообщения, утверждения, описания, констатации) и директивов (распоряжения, приказы, требования, просьбы, мольбы, приглашения, советы, вопросы).
Опираясь на анализ РА пьес А.В. Вампилова, обратимся к осмыслению проблемы отцов и детей, как одной из важнейших нравственно-философских проблем культуры. И одним из тревожных явлений, к которым обратился драматург, была тема внутреннего распада семьи. В характеристике отношений отцов и детей учитывалось разграничение между тремя типами культур, которое делает американский этнограф М. Мид: «постфигуративной, где дети прежде всего учатся у своих предшественников, конфигуративной, где дети и взрослые учатся у сверстников, и префигуративной, где взрослые также учатся у своих детей. Это разграничение отражает время, в котором мы живем» [4, с.322].
Ю.С. Степанов отмечает, что постфигуративная культура – это советско-российская культура до 60-х годов XX века [5, с.798]. «Ко времени “поколения шестидесятников” стало очевидно, что <…> “дети” не просто иные, чем “отцы”, что они не хотят принять передаваемое им отцам наследство в целом, весь их строй целиком» [5, с.798]. Начиная с 70-х годов XX века наступает префигуративная культура: взрослые учатся у молодых или хотя бы пытаются найти с ними общий язык, так как разрыв между ними становится более ощутимым. «Старшее поколение никогда не увидит в жизни молодых людей своего беспрецедентного опыта... Этот разрыв между поколениями совершенно нов, но глобален и всеобщ. Наступает пора будущего, в котором то, что предстоит, неизвестно» [4, с.360 – 361]. Дети в пьесах Вампилова представляют прежде всего конфигуративную культуру: они бойкие, уверенные в себе, порой не думающие о последствиях своих поступков. В образах отцов А.В. Вампиловым отражены случаи взаимодействия трёх типов культуры.
Репников, герой пьесы «Прощание в июне» (1966), олицетворяет собой переход от префигуративного к конфигуративному типу, когда отцы планируют будущее для своих детей, опираясь на свой опыт, но дети не принимают эту позицию префигуративного типа, в результате чего отцы живут своими иллюзиями, в постоянных размышлениях о светлом, правильном будущем для своих детей, создаётся разрыв между поколениями. На протяжении пьесы Репников совершенно статичен: ректор института, уважаемый человек, порядочный семьянин шаблоном проходит сквозь всю пьесу. Он действительно хороший муж и отец, но только в своем видении, в своем придуманном мире. Мнение жены (которая в пьесе не названа по имени) и дочери Татьяны непонятны ему. Он все знает за них, он давно уже все спланировал. Конечно, действие пьесы немного меняет Репникова, ставя в неожиданную для него ситуацию, когда все идет не по плану. Здесь происходит раскрытие героя, показывается то, на что он способен, и выясняется, что для него ничего не стоит пойти на подлость, обман. Главное – защитить свой мир. В конце пьесы, когда вроде все сделано, как и задумывалось, Колесов совершенно меняется. Репников же не поменялся. Именно Колесов является в пьесе главным идеологическим «оппонентом» Репникова, представляющим позицию детей.
Используемые в репликах Репникова типы РА помогают не только показать взаимоотношения героя с другими персонажами пьесы, в особенности со своей семьей, дочерью и новым поколением в лице Колесова, но и раскрывают его образ. Так, опираясь на преобладающее количество в речи Репникова таких иллокуций, как директив и репрезентатив, можно охарактеризовать его как героя, привыкшего быть главным, человеком, который все решает за других (в частности, за своих родных). Он требователен, имеет при себе незыблемые утверждения, сообщения, которые не должны оспариваться другими. Репников управляет университетом и своей семьей. Герой предстает твердым, уверенным в своей правоте отцом, который не видит ничего плохого в навязывании детям своих правил, взглядов на жизнь. Он воплощает префигуративный тип культуры в отношениях отцов и детей, но реализованным этот тип отношений быть не может из-за противостояния детей, что создаёт переход к конфигуративному типу, замыкает, изолирует отца в его собственном мире.
Сарафанов, герой пьесы «Старший сын» (1967), олицетворяет переход от конфигуративного типа культуры к префигуративному. Сарафанов, любящий отец Васеньки и Нины, а также, особым образом, и Бусыгина, – добряк, мечтатель, непонятый своими детьми. В этом непонимании источник разлада, который совсем перестает быть частной трагедией. Сарафанов, в отличие от Репникова, более глубокая личность. На протяжении пьесы он показан в разных ролях: как отец, музыкант, философ. Сарафанов от начала и до конца пьесы – чудаковатый, мечтательный отец, любящий своих детей, верящий в добро при любых обстоятельствах. Он верит выдумке Бусыгина, и даже, когда все разъясняется, и оказывается, что это чистая ложь, он не прекращает в это верить.
Реплики Сарафанова в основном состоят из сочетания простых вопросительных и повествовательных предложений (устойчивая пара РА данной диалогической цепочки: вопрос – неуверенное утверждение). Используемые в репликах Сарафанова директивы и репрезентативы характеризуют образ героя с иной стороны, нежели Репникова, который привык требовать и утверждать: Сарафанов стремится наладить контакт со своими родными людьми, открыт почти каждому. Репрезентативы – утверждения, описания, сообщения – присутствуют в каждой реплике: Сарафанову всегда было важно объясниться, быть понятым. Время разрыва между отцами и детьми в пьесе «Старший сын» представлено под другим углом зрения, чем в предыдущей пьесе. Молодое поколение в лице Бусыгина, Сильвы также правы по-своему. Они росли в послевоенное время, в период безотцовщины, когда традиционная форма семьи была разрушена. Стремление к независимости, отстаиванию своих прав все равно не скрывало желание молодого поколения, выросшего без отцов, найти защиту, понимание, участие, семейную теплоту в старшем поколении. Бусыгин в самом начале об этом даже не думает. Только увидев, насколько несчастен и одинок Сарафанов, он понимает, что нужен ему, он становится его сыном и постепенно осознает, что и Сарафанов ему необходим именно как отец, который поймет, всегда поможет. Именно мягкость, человеколюбие Сарафанова позволяют ему быть готовым к переходу от конфигуративного типа, где разлад во взаимоотношениях с молодым поколением становится виной обоих сторон, к префигуративному, так как Сарафанов, несмотря на непонимание, все же стремится к налаживанию отношений со своими детьми.
Переход от конфигуративного типа культуры к префигуративному отражён также в образах отца Зилова («Утиная охота», 1970) и Помигалова («Прошлым летом в Чулимске», 1972), потерявшего связь со своими старшими дочерьми и пытающегося полностью подчинить себе жизнь своей младшей дочери – Валентины.
Помигалов немногословен и всегда выражает свое мнение. Видно потаенную душевную обиду на старших дочерей, которые уехали от него, видим боязнь одиночества, проявляющуюся в резком обращении с Валентиной. Видим и явный эгоизм, черствость, прямолинейность, требовательность Помигалова. Негативные стороны в большей степени проявляются в герое. На это указывают использованные в речи Помигалова директивов (требования, приказы, распоряжения), репрезентативов (уверенные утверждения). Образ Помигалова сложен, неоднозначен. Героя можно осуждать, но его нужно и понять. Продолжая тему сложных взаимоотношений между отцами и детьми, начатую в «Утиной охоте», А.В. Вампилов в своей последней законченной пьесе показал уже жизнь отца, его отношение к тому, что дети покидают родной дом и не возвращаются. И если А.Н. Зилов надеется на встречу с сыном, то Помигалов в это не верит. Герой уверен, что только своей строгостью поддерживает связь со своей младшей дочерью, но на самом деле он заключает ее в плен собственного спокойствия.
Таким образом, А.В. Вампилов очень тонко отразил в своём творчестве переходные явления в отношениях отцов и детей – от постфигуративного к конфигуративному и, далее, к префигуративному типу культуры.
Литература
- Лагутин, В. И. Проблемы анализа художественного диалога (к прагматической теории драмы) / В. И. Лагутин. – Кишинев : Изд-во «Штииница», 1991. – 95 с.
- Остин, Дж. Слово как действие / Дж. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Москва, 1986. – Вып. 13. – С. 25 – 26.
- Громова, М. И. Русская драматургия, конца XX – начала XXI века: учеб. пособие / М. И. Громова. – Москва : Флинта, 2009. – С. 58.
- Мид, М. Культура и мир детства: избранные произведения / М. Мид. - Москва : Изд-во «Наука», 1988. – С. 322.
- Степанов, Ю. С. Константы: словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. – Москва : Изд-во «Языки русской культуры», 1997. – С. 798.
- Вампилов, А. В. Утиная охота. Пьесы. Рассказы: пьесы, рассказы, фельетоны, статьи, очерки / А. В. Вампилов. – Москва : Изд-во «Эксмо», 2011. – 736 с.
